— Распоряжение господина директора вам помешает. С сегодняшнего дня Роберт — мой помощник.

Наставник видимо хотел рассмеяться, но сдержался. По крайней мере, звук, который он издал после заявления Смерти, был похож именно на рвущийся на свободу хохот.

— Извините, помощник в чем? — Выдал он, наконец.

— Будет помогать сортировать книги. Ему для этого не нужно читать. По цвету корешков разберётся. Я решила впервые за много лет навести в хранилище порядок. А если вас что-то не устраивает, можете разыскать директора и высказать недовольство.

Смерть демонстративно уставилась наставнику прямо в глаза. Он в ответ сделал то же самое. В итоге они просто стояли и пялились молча друг на друга, как два соперника, которым предстоит бой.

Великая Тьма… Если в итоге всей этой авантюры я сдохну в страшных мучениях, оно все равно того стоило. Хотя бы вот ради этого момента. Впервые я увидел человека, тем более мужчину, которому откровенно плевать на Высшую. Пусть он даже и не знает, что она — Высшая. Никто, никогда не разговаривал с Госпожой настолько пренебрежительно. Даже я себе подобного тона не позволял. А я — тот еще бунтарь.

Валькирия, видимо, думала так же, и потому явно пребывала в бешенстве. Причем, ее бешенство росло с каждой секундой.

Как я это понял? Ну, уж точно не по лицу. Лицо как раз у Госпожи было спокойное, уверенное. Однако я заметил, как начали выползать чёрные тени из-под книжных шкафов. Медленно, лениво, пока только, чтоб посмотреть, кто осмелился разгневать Смерть. Они скользили по полу, похожие на кривые руки мертвецов, стремясь добраться до наставника, застывшего напротив Высшей. А это очень, очень плохо. Валькирия, выходит, потеряла контроль над собой. Значит, в любой момент на свободу вырвется Тьма.

То, что от бедолаги Леонида останется одно только мокрое пятно, вполне ожидаемо. Тени разорвут его на множестве мелких частей. Я видел однажды подобное. Видел и запомнил на всю жизнь.

Это произошло во время финального испытания, которое должно было ознаменовать успешное завершение посвящения. Когда я и мой учитель замерли друг напротив друга, вымотанные схваткой. Ни у меня, ни у него не получалось перехватить инициативу, дабы покончить с соперником. Хотя… Возможно, мы оба не очень сильно этого хотели.

— Бей. — Учитель вдруг опустил руки вниз, тряхнул ими, сбрасывая лохмотья Тьмы, висевшие на пальцах после очередных заклинаний, а затем посмотрел мне в глаза.

— В смысле? — Я растерянно таращился на старого некроманта, не понимая, как реагировать на подобное заявление.

— Все. Достаточно. Мы можем с тобой лупить друг друга до посинения. Я хорошо тебя научил. Ты молодец. Горжусь тобой, Роберт. Мне совсем не стыдно закончить свой путь твоим ударом. Бей, говорю. Это не ловушка, не подвох, не хитрый ход. Бей. Я не буду закрываться. Давай, только сразу в сердце. Пусть оно остановится за одно мгновение. А потом забирай душу, отдашь ее Госпоже.

Вид у моего учителя был на самом деле уставший. Но устал он не от того, что мы уже несколько часов к ряду стегали друг друга Черной плетью, Быстрой Хворью или Молотом. Он устал от борьбы именно со мной. Все эти несколько часов в его взгляде я видел нечто особое, непривычное. Однако только сейчас вдруг понял, что конкретно это было.

Старый некромант не хотел меня убивать. Вот в чем суть. Он просто искренне, по-настоящему этого не хотел. Ему приходилось тратить много сил не на то, чтоб превзойти ученика, а на то, чтоб наоборот, не переплюнуть. Учитель просто из чистого упрямства и, наверное, чего-то навроде отеческой любви, уже несколько часов сохранял мне жизнь. А сейчас наступил момент его выбора и он выбрал.

— Нет… — Я покачал головой, затем, опустив руки, как и он, сделал шаг назад. — Не буду этого делать.

— Роберт, ты дурак? Если не убьешь меня, а я не убью тебя, она уничтожит нас обоих. Давай! Ну!

— Нет!

Я раздраженно повел плечом, а потом повернулся лицом к одному из черных зеркал, которых в зале испытаний было до хренища. Смерть наблюдала за нами через эти зеркала. Я знал это точно. Чувствовал на себе ее взгляд.

— Я не хочу убивать учителя. А он не хочет убивать меня. Прикинь? Дальше что? Поимеешь нас обоих?