6

Мне удалось мельком увидеть двоих других пациентов, мужчину и женщину. Он похож на молодого Джорджа Клуни, а она на Анджелину Джоли. Красивая; принадлежит именно к тому типу женщин, из-за которых я всегда начинаю себя чувствовать низшим существом. И что в них такого? Джон спросил доктора Детторе, сколько еще пар находятся на борту, но тот ушел от ответа. Говорит, что не вправе рассказывать о пациентах — полная конфиденциальность. Но мне страшно любопытно. И Джону тоже.

Теперь, кажется, все уже на борту, и наш странный круиз продолжается. Мы движемся к югу, к Карибским островам, к теплу. Несколько ночей проведем у берегов Кубы. Доктор Детторе сказал, что на Кубе нет никаких законов, касающихся экспериментов над человеческими эмбрионами, поэтому там будет вполне безопасно. Еще он сказал, что там будет хорошая сотовая связь. Но мы не сможем сойти на берег. Какая жалость — я бы с удовольствием посмотрела на Кубу!

Сегодня вечером наконец-то поужинала как следует, съела салат и рыбу. Джону нужно было срочно отправить несколько писем, пришлось использовать спутниковый телефон. Девять минут — восемьдесят один доллар! Я оставила его в каюте — пусть работает, — а сама пошла прогуляться по палубе. Было слишком ветрено, и я спустилась вниз. Очень странное ощущение, даже страшно немного — длинные, узкие коридоры, полная тишина вокруг и закрытые двери. Иногда мне кажется, что мы попали на корабль-призрак. Пройтись я хотела потому, что нужно как-то освежить голову. Сегодня предстоит много думать. Все эти крестики-галочки, все эти группы генов, которые можно убрать или, наоборот, усилить, если хочешь. Все, что нужно, — просто поставить галочку напротив нужного пункта. Только теперь я понимаю, какая на самом деле лотерея человеческая жизнь. Бедному маленькому Галлею страшно не повезло.

С этим малышом все будет по-другому. Прежде всего надо выбрать пол. Мы сказали доктору Детторе, что хотим мальчика. Может быть, это глупо, учитывая стадию, но мы уже обсуждали имена. Больше всего нам по душе имя Люк. Пока еще ничего не решили, но Джону нравится, и мне тоже нравится все больше и больше. Люк. Похоже на удачу.[1]

Он станет для нас настоящей удачей.

7

— Сон и питание ребенка имеют огромное влияние на его жизнь в дальнейшем, Наоми, — сказал Лео Детторе. — Я лично знаю многих людей, достигших значительных успехов, известных политиков или владельцев корпораций, и большинству из них удается справляться с объемом работы только потому, что им нужно меньше сна, чем нам с вами. Сейчас мы рассматриваем ту группу генов, которая отвечает за нашу потребность в сне. У нас есть возможность так изменить фазы быстрого сна, что ваш сын сможет абсолютно полноценно высыпаться всего за два часа в сутки.

Наоми взглянула на форму. Пока они успели разобрать около двухсот пунктов, и галочки стояли всего возле двенадцати. Это было их второе утро на корабле и третья встреча с доктором Детторе. Море успокоилось, и морская болезнь Наоми почти совсем прошла. Сегодня ей было легче сосредоточиться.

Снаружи было жарко, но кондиционер в помещении был включен на полную мощность, сильнее, чем вчера, и Наоми, одетая в джинсы и тонкий хлопковый топ, почувствовала, что замерзла. К тому же у нее болела правая нога, вверху, в месте укола, который сделала ей утром медсестра. Это была первая из пятнадцати ежедневных инъекций, призванных усилить выработку яйцеклеток. Игла в шприце вполне подошла бы для уколов слонам.

— Ребенок, который спит всего два часа в сутки, будет настоящим кошмаром, — заметила Наоми. — У вас есть дети, вы же понимаете…

Детторе поднял ладонь:

— Естественно! Это был бы полный кошмар, полностью согласен с вами, Наоми. Но это не станет для вас проблемой. Ваш ребенок будет спать как все другие дети примерно лет до четырнадцати-пятнадцати. Потом, от пятнадцати до восемнадцати, его потребность в сне станет постепенно меняться. В самый решающий для учебы момент это очень ему поможет. И он сумеет вступить в реальный мир, мир взрослых, имея максимальные преимущества перед своими ровесниками.