— Входите, барон.

Поклонившись, в комнату вошел барон Клаузе, плотный улыбчивый человек в тесноватом камзоле. В правой руке он держал треуголку, украшенную бриллиантами. Головной убор был настолько тяжел, что для его носки следовало бы нанять пажа. Во взгляде не наблюдалось и тени замешательства. За время службы он успел повидать всякое. На мгновение губы министра тронула легкая любезная улыбка, когда он взглянул на девушку. Он как бы говорил: «Не беспокойтесь, сударыня, я ваш союзник». Придворная жизнь научила его гибкости. Сегодня она — барышня на ночь, а завтра может стать влиятельнейшей особой, с волей которой придется считаться даже всесильным царедворцам.

Кроме военного ведомства барон Клаузе возглавлял и разведку, поэтому был прекрасно осведомлен, что творится в каждом европейском дворце. Русское государство впервые отправило в Европу столь многочисленное посольство, за которым пристально наблюдали едва ли не все королевские дворы.

— Садитесь, — предложил герцог. Откинув полы кафтана, барон присел на предложенный стул. — Так что вы скажете о русском царе? Может, вы меня повеселите анекдотами из его жизни?

— Русский царь или чрезвычайный хитрец, или очень недалекий человек. В Риге он прошел в крепость и целый час делал там разные зарисовки. А когда его попытались из крепости вывести шведские гвардейцы, то он едва не учинил с ними драку.

— Однако! — развеселился герцог. — Он мне начинает нравиться все больше.

— В Кенигсберге царя Петра встречал придворный церемониймейстер, весьма уважаемый муж, ученый, поэт. Так царь распорядился, чтобы тот привел ему уличную девку.

Голова короля высоко запрокинулась:

— Ха-ха-ха! Он ведет себя, как самый настоящий варвар, но думаю, что он не лишен обаяния.

Барон сдержанно улыбнулся. Ему хотелось посмотреть на реакцию девушки с веселыми глазенками, но в этом случае он мог накликать на себя гнев курфюрста.

— В Саардаме он ухаживал за служанкой трактира. Некоторое время женщина держала оборону, сдерживая натиск Петра, принимая его за обыкновенного плотника. Но когда царь Петр подарил ей пятьдесят дукатов, то она сдалась.

— Неужели русский царь может походить на плотника? — удивился Август.

— Своей одеждой русский царь никак не отличается от остальных людей, — уверенно отвечал барон. — Он носит очень простую одежду, какую предпочитают небогатые офицеры. Практически совсем не использует дорогих украшений. На одном из балов в Амстердаме, устроенном в честь русского посольства, он подошел к одной красивой даме и сказал, что покажет ей нечто такое, от чего ее душа наполнится счастьем. Дама немедленно последовала за русским царем, предвкушая романтическое приключение, но он привел ее в сад, где строился ботик и, сунув в руки рубанок, стал показывать, как следует обращаться с инструментами.

За спиной раздался сдержанный короткий смешок прелестницы. Барону очень хотелось посмотреть на выражение лица барышни, но мешал направленный на него взгляд саксонского курфюрста.

Август улыбнулся:

— Думаю, что дальнейшее учение продолжалось в более приватной обстановке. О чем еще говорят в Европе?

— Русский царь с большими причудами и совершенно дикого нрава. Он может переходить от меланхолии к необузданному веселью. В большом напряжении он держит всю свою многочисленную свиту. В нем живет ребенок, жадный до забав. Так, например, во дворце амстердамского бургомистра ему понравилась красивая дама…

— Понимаю, он пригласил ее на тайное свидание, — улыбнулся курфюрст.

— Если бы так, ваше величество. Он стал забавляться тем, что принялся за корсет ей кидать драгоценные камни.

— Ради этого можно и потерпеть. Русский царь умеет быть щедрым.