Схватив охранника за куртку, я поволок его внутрь камеры. Это был первый труп в моей жизни, который я видел так близко; ну разве только моя бабушка, которую мы похоронили десять лет назад. Но она умерла от инсульта, это не было похоже на то, что в данный момент стояло перед глазами. Странно, но меня совсем не мутило, не тошнило от вида крови и мертвого тела. Может, причина – ненависть к этому недочеловеку и месту в общем, а может – адреналин, от которого я был постоянно на взводе.

Затащив охранника, я снял с него куртку, вытер об нее руки, протер ею пол, снял с брюк мертвеца ремень, нацепил его на себя и повесил на него пруток.

После этого я подошел к Вадику и, присев рядом с ним на корточки, посмотрел ему в глаза, которые все еще отдавали человечностью и не были похожи на глаза тех, кто находился здесь не первый год. Сейчас в них блестел только страх и ничего, кроме страха.

– Зачем ты это сделал? – снова спросил он дрожащим голосом.

– Нужно было ему позволить продолжать?

– А ты сам разве не этого хотел совсем недавно?

– Я не хотел, я сорвался. Ты просил меня понять тебя, встать на твое место! Тогда и ты встань на мое!

Он смотрел на меня с минуту, видимо, переваривая услышанное, а потом ответил:

– Что ж, справедливо.

А затем добавил:

– Он все равно не убил бы меня, за него это сделали таблетки снотворного полгода назад.

Ту-дук-тук-тук, ту-дук-тук-тук.

Звук колес в тоннеле становился все сильней, повествуя о скором прибытии очередного состава.

– Значит, это правда? Это тюрьма для тех, кто умер?

– Ты же сам все видел, зачем спрашиваешь?

– А с этим тогда что? Кажется, он только что отчалил в мир иной. – Я указал рукой в сторону камеры, где валялось еще теплое тело.

– А кто, по-твоему, здесь всем управляет? Как бы они смогли держать нас за решетками, если сами не смогли бы их касаться?

– Господи. Это все какой-то бред. Хочешь сказать – это тюрьма для мертвецов, и ею управляют живые?

– Ты сварщик, ты варишь эти решетки, которые сдерживают заключенных, ответь мне на этот вопрос!

Вся эта информация совместно с тем, что я только что прибил одного из охранников, застряла во мне комом где-то между мозгом и задницей. И лишь благодаря дикому желанию жить я не отключался и не опускал руки. Хотя всем сердцем хотелось сесть на холодный пол, закинуть ногу на ногу и ожидать конца, но я не стал.