Я попыталась натянуть веревки, но у меня ничего не получилось. Зато у Лазаря получилось притянуть меня ближе к себе. Селина жалобно скулила у его ног, но он уже не обращал на нее никакого внимания. Лазарь облизнул губы; его глаза заблестели. Я уже стояла прямо перед ним, и его пальцы обхватили мой подбородок.

– Я уже не верил в это, – шепнул он, – но ты сделаешь меня бессмертным.

Я уперлась локтями в его грудь.

– Этому не бывать.

В ответ охотник разразился таким громким хохотом, что заглушил те звуки, что послышались за его спиной. Алчность Лазаря возросла в несколько раз, и от этого он растерял всякую осторожность. Я не поверила своим глазам, когда за спиной моего врага вдруг возник Ной. Он занес над охотником нож и вонзил оружие ему в спину. Единственное, что я успела заметить, – как блеснуло серебро. Лазарь рухнул, увлекая меня за собой. Мегги и Арвин оттащили Селину, лежавшую на полу с закрытыми глазами, в сторону. Нити моей магии отползали от Лазаря, который дергался подо мной, не оставляя попыток меня схватить. И тогда я прижала одну руку к лицу, а другую – к сердцу поверженного охотника, и моя магия хлынула на него со всей своей мощью. Под действием моих сил его тело рассыпалось в прах, и на полу остались валяться лишь несколько ветхих серых клочков. Подняв взгляд, я увидела, что Селина лежит, свернувшись калачиком, у моих ног, и протягивает руку к тому, что раньше было Лазарем Риммоном.

– Мы должны искупить ее, – сказала я, пораженная тем, как твердо звучал мой голос. – Придется это сделать тебе, – взглянула я на Мегги. – Мне нужно вернуться к Седрику. Справишься?

Арвин обняла Мегги за плечи.

– Сделай это, – сказала она, и я, не оборачиваясь, побежала вверх по винтовой лестнице. Мы одолели Селину и Лазаря, но до победы было еще далеко.

Я достаточно часто бывала в доме Селины, чтобы теперь легко сориентироваться в помещении. Метнувшись к входной двери, я рванула ее к себе. Я должна была вернуться в бункер, хотя силы моей магии были исчерпаны, и помочь в борьбе с другими охотниками я пока не очень-то могла. Но я хотела к Седрику. Мне нужно было вытащить его оттуда и что-то сделать. Хоть что-то.

Входная дверь оказалась незапертой, и я выбежала на улицу. Я помчалась к пляжу, к которому тянулся противотанковый барьер. Если я ничего не путала, то вход с той стороны я смогу использовать, чтобы намного быстрее добраться до тех комнат в бункере, где мы нашли Седрика и Клэр. Я как раз обогнула серую громаду, когда дверь бункера распахнулась, и из нее вышел Рафик. Он нес Седрика, а за ним шел Фокс, на руках которого лежало безжизненное тело Клэр. Я сделала еще несколько шагов и оказалась рядом с ними, обессиленно рухнув на колени рядом с любимым. Глаза юноши были закрыты, когда я убрала с его лица волосы и осторожно провела пальцами по ране над его бровью. Холодный пот выступил на лбу парня: Седрика била дрожь. Я держала его за руку и что-то говорила. Он никак не реагировал, но был жив. В отличие от Клэр.

Рафик убрал с лица погибшей девушки волосы.

– Да защитит тебя Аллах. Где бы ты ни оказалась.

Фокс опустился на колени с другой стороны от Клэр и взял ее руку.

– Пусть Господь держит руку над тобой, – пробормотал он и поцеловал девушку в лоб.

– Да будут благословенны твои жизни, – зашептали Просветленные, хотя они лучше, чем кто-либо другой, знали, что душа Клэр потеряна навсегда. Лазарь отнял у нее все. Но все же, может быть, какому-то крошечному осколку удалось уцелеть, и этот осколок теперь отправится в свое последнее путешествие.

Я разрыдалась, когда Рафик опустил руку на грудь Клэр, и ее тело начало тлеть. Меньше чем через минуту оно рассыпалось в пепел, и ветер – последнее дыхание позднего лета – развеял по пляжу белые хлопья. Как мог человек, который только что был полон жизни, так быстро исчезнуть в небытии?

Рафик все сидел на песке – он, казалось, молился. Потом повернулся ко мне, и что-то в его взгляде показалось мне очень тяжелым. Но я не позволю Седрику превратиться в пепел.

– Пора. Ты должна попрощаться с ним.

Я затрясла головой.

– Он все еще здесь.