Невдалеке, на берегу, недавно разводили костер: пепел был еще теплый.

Элдер медленно приоткрыл дверь, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и вошел внутрь.

Здесь было еще больше пепла, легкие серые хлопья, собравшиеся по углам. На стенах – выцветшие рисунки, грубые, примитивные. Лодыжка вела себя теперь гораздо лучше, почти не болела, когда он ступал на эту ногу.

Стоя у входа, в полумраке, совершенно неподвижно, он услышал – или ему показалось, что услышал, – какой-то слабый звук из-за стены, где две широких доски вроде бы были немного раздвинуты в стороны. Он налег на одну из них всей своей массой, и она подалась на пару сантиметров, но дальше не сдвинулась. И опять до него донесся слабый скребущий звук да еще жуткий запах зловонной тухлятины, запах смерти. Он снова нажал, но безрезультатно.

Отступив назад, он поднял правую ногу и сильно ударил по доске подошвой ботинка.

Доска отлетела, из дыры выскочила и, злобно шипя, промчалась мимо целая стая кошек, сплошная масса мохнатых тел; он отступил в сторону, и одна из них прыгнула прямо на него, глубоко расцарапав ему щеку когтями.

Когда он коснулся рукой лица, пальцы тут же оказались вымазаны кровью.

«Да-да, я все помню, – подумал Элдер, – я знаю, куда попал». Мысли путались, мозг отказывался воспринимать действительность, как отказывается работать забарахливший мотор.

Нагнув голову, он пролез в проделанную дыру.

Рядом стоял старый комод, на его крышке свалена куча старых газет. Через дыры в крыше просачивался слабый свет. Кровать была там, где и должна была стоять, возле дальней стены. Почти все уже знакомое по его ночным кошмарам, знакомое, но все-таки не такое.

Элдер медленно двинулся вперед.

Одеяло оказалось не серым, а цвета муки, пораженной долгоносиком. В воздухе стоял тяжелый сладковато-солоноватый запах гниющей рыбы и засохшей крови.

Элдер остановился возле кровати, глядя на смутные очертания тела, свернувшегося калачиком под одеялом, и боясь того, что он сейчас обнаружит. Взяв себя в руки, он ухватился за край одеяла и медленно стащил его в сторону.

Кэтрин лежала на боку, в позе эмбриона, голая, руки и ноги в волдырях и кровоподтеках, спина и плечи в ушибах и царапинах.

У Элдера замерло сердце.

Наклонившись над ней, он услышал ее прерывистое дыхание.

– Кэтрин, – позвал он тихонько. – Кэт, это я.

Когда он чуть прикоснулся к ней, она что-то пробормотала и еще плотнее прижала колени к груди. Глаза на секунду блеснули и снова зажмурились.

– Кэт!

Он наклонился и поцеловал ее в волосы.