Горящие занавески мгновенно залили помещение ярким теплым светом. Это однозначно не тот результат, которого я добивалась, и немного подумав, я ткнула своим импровизированным факелом в крышу. Огонек неохотно переполз с тряпки на сухое дерево, но дальше дело пошло веселее. Главное, чтобы это все не обрушилось на мою голову.

Снаружи послышалась суматоха. Агаааа, забегали, родные, как блохи от полыни…

Я бросила горящую швабру на кровать, сухие шкуры мигом тоже занялись, чадя и отчаянно воняя жженым волосом.

Горло начало першить, и, чтобы не угореть, я опустилась на четвереньки, а затем и просто легла на пол, свернувшись калачиком, в ожидании, когда же меня придут спасать.

Дверь настежь распахнулась. Огонь, получив дозу свежего воздуха, взвился вверх, жадно пожирая все пригодное для себя. Я из-под опущенных ресниц наблюдала, как подбежал Маркус. Он быстро взял меня на руки и вынес на улицу.

Снаружи царил хаос.

Выложенная свежей соломой крыша уже занялась. Лошади, испуганные огнем, поломали привязь и разбежались. Даже запряженные в экипаж лошади сейчас убегали куда-то вдаль, догоняемые одним из наемников.

— Да брось ты эту девку, паскуда! — Кричал кто-то нам в след. — Никуда она не денется от тебя! Туши дом! Сиплый с тебя за него три шкуры сдерет!

— Да расплачусь я с Сиплым за дом! — Отозвался Маркус, укладывая меня на землю. — Поймай нам лучше лошадь!

— Сам лови, полудурок!

Мой "жених" отвлекся буквально на мгновение. Мне этого хватило, для того, чтобы вскочить на ноги, и зайцем метнуться к лесу.

Маркус побежал за мной, но я, подгоняемая инстинктом самосохранения, бежала так быстро, как еще никогда не бегала, поднимая подол платья едва ли не до подбородка. Меня подгоняла отвратительная мысль, что если Маркус меня сейчас нагонит — обещание свое исполнит прямо на месте.

— Стой! Лови ее! — Кричали мне вдогонку.

Где-то сзади послышались выстрелы самострелов.

— Не стрелять! Она нужна живой! Догоняйте! Да что вы за калеки такие? Девку в юбках догнать не можете!

Я же бежала не разбирая дороги, чувствуя, что еще чуть-чуть, и выплюну собственные легкие.

Непроглядная ночная темень не давала мне расслабиться, заставляя маневрировать между деревьев, возникающих из темноты прямо перед моим носом.

Наверное, меня спасало то, что в путь я одела простое не маркое платье, темно-шоколадного оттенка, и преследователи могли меня отследить только что по звуку. А шуму я производила много. На зверя бы на какого не нарваться…

В какой-то момент, я поняла, что не слышу преследователей. Они просто отстали.

Я остановилась, и прислонилась к ближайшему дереву. Ноги потяжелели, словно были отлиты из свинца, и мелко дрожали. Я жадно глотала воздух, чувствуя, что мне его катострафически мало, каждый выдох делался через силу, хотелось вдыхать и вдыхать. Лицо начало гореть огнем, горячая испарина потекла по лбу.