Над нами розовели неподвижные вечерние облака. Отлично, скоро еще и темнеть начнет. Наша песня хороша, начинай сначала. Мы снова вдвоем, без связи, без навигатора, потерянные в пространстве и времени. Я рассмеялась.

– Что смешного? – негромко спросил Богдан. Он сидел на платформе, закрыв голову руками. – Ты снова смеешься, чтобы мне понравиться?

– Нет, я смеюсь, чтобы снова не разрыдаться. – отозвалась я, присаживаясь рядом с парнем. – Скажи, Волков, это когда-нибудь вообще закончится?

– Когда-нибудь, наверное, должно, – ответил Богдан, убрав руки от головы и посмотрев мне в глаза. – Но мне, если честно, не хочется, чтобы это заканчивалось.

Его ответ поставил меня в тупик. Пока я размышляла, что это означает, Богдан первым поднялся и на сей раз сам протянул мне руку.

– Вперед. А то скоро темнеть начнет.

– В какую хоть нам сторону? – плаксиво спросила я. Как представила, что снова тащиться по полю в неизвестность…

– Пойдем вдоль путей. Рано или поздно мы должны выйти к какому-нибудь населенному пункту. Судя по времени, мы совсем немного не доехали до города.

И мы снова отправились в бесконечный путь. На сей раз мы много болтали, чтобы отвлечься и не возвращаться мыслями ко всему, что с нами произошло. При этом всячески избегали разговора о нашем внезапном поцелуе. Хотя была уверена, что Волков, как и я, думает об этом каждую секунду.

Когда проходили высокие кусты, в них что-то подозрительно зашуршало. Я, испугавшись, спряталась за спину Волкова.

– Кто там? – зашипела я.

– Я откуда знаю? Может, белка или суслик какой-нибудь.

– А может, волк?

– Ага, медведь. Или бигфут, – подсказал Богдан.

– Да что ты за человек такой? – возмутилась я. – Совсем не можешь без своих шуточек? И так страшно…

В эту секунду из кустов вымахнул некто, кого вполне можно было принять за волчонка. Щенок, помесь овчарки и двортерьера. От неожиданности я отпрянула в сторону и едва не подвернула ногу, запнувшись о какую-то корягу. Щенок, углядев палку, на которую я налетела, завилял хвостом и тут же отправился ее подбирать.

– Ой, какой малюсенький! – умилилась я, опускаясь перед щенком на колени.

– Малюсенький? – удивился Богдан. – Он вполне себе внушительных размеров. Ему же месяца четыре! Майя, только не трогай его. Вдруг он заразен?

Но я, не послушав Волкова, уже потянула руки к щенку.

– Какой же ты славный, малыш! – радовалась я.