– Нет, – скалится он, сверкая белизной зубов. – Тебе крышка, детка.

Я тревожно сглатываю. Знаю, что Чеховской любит играть, в том числе – словами. Но порой его намеки очень сложно понять.

– Я сделаю так, что ты втрескаешься в меня до одури. Трепетать будешь, дрожать от одной только мысли обо мне.

Это уже было. Я чувствовала его каждой клеточкой тела. Он хуже и сильнее любого наркотика. Но все изменилось. Не просто повернулось вспять, а на каждые десять шагов вперед сделало двадцать назад.

– Хочешь со мной на всей скорости в огонь влететь? – Его дыхание скользит по моей щеке. Поднимается вверх, опаляет кожу, задевает волосы. – Предупреждаю, тушить не буду.

– Хочу, – сдаюсь я. – Мое решение не изменилось, Ром. Сжигай.

Больше он не позволяет мне вымолвить ни слова. Накрывает мой рот своими губами, заглушая сорвавшийся хриплый стон. Судорожными движениями сдергивает с меня пиджак, задирает юбку, подхватывает под бедра, усаживает на себя и несет в ванную.

Обвивая его шею руками и жадно отвечая на пожирающий поцелуй, я чувствую, как мелкие горячие шарики возбуждения прокатываются по всем моим мышцам. Нервные окончания становятся слишком чувствительными, искрящимися. Впервые со дня выстрела Степы я хочу секса – одичалого, безудержного, первобытного. Хочу Чеховского, как пылкого любовника, в чьих жилах течет преступная кровь.

Он вносит меня в душевую кабину, открывает воду и, когда та мощной струей ударяет в нас, ставит меня на ноги. Резко разворачивает спиной к себе и, целуя, кусая мою шею, разрывает на мне мокрую блузку. Он режет меня шелковой тканью, хлещет страстью, вынуждает стонать на подкошенных коленях.

Куски блузки и бюстгальтер опускаются где-то у моих ног. Прихватив мочку моего уха зубами, Чеховской прижимает меня грудью к стеклянной стене и задирает юбку. Соски так затвердевают от желания, что вот-вот заскребут по холодной поверхности.

Меня будоражит прохладная вода, бьющая сверху. Не дает телу закипеть, загореться. Внутреннюю сторону бедра обжигает натянутым кружевом рвущихся трусиков. Пальцы Чеховского уверенно проникают промеж моих ног, и я закусываю губу. Глаза невольно закатываются, голова запрокидывается назад.

Эгоист. Циник. Убийца. Просто опасный зверь. Но он – все, что мне нужно. Без него я стаю, испарюсь, исчезну. С ним – воскресну, расправлю крылья и взлечу.

Я насаживаю себя на его пальцы и замираю, протяжно выдохнув. Второй рукой он мнет мою грудь, зубами скребя по шее. Перед моими глазами вспыхивают салюты. Уши закладывает. Я больше не слышу шума воды. Только его хриплое дыхание и шепот:

– С тобой сгорю, детка…

Рывком разворачивает меня к себе, толкает к стене, лихорадочно расстегивает ремень и ширинку брюк и опять подхватывает меня под бедра. Вдалбливается в меня так, словно это наш первый и последний секс. Я выкрикиваю его имя, ногтями впившись в крепкие мужские плечи. С ума схожу от его метких, яростных толчков. Собственного тела не чувствую. В кулаки собрав ткань его мокрой майки, тяну ее в стороны, не сдерживая ни единого стона наслаждения.

Пусть завтра обо мне поползут сплетни. Пусть я стану шлюхой в чьих-то глазах. Пусть меня настигнет судьба изгоя. Пусть меня будут ненавидеть и осуждать, как Еву. Но жить я хочу и буду так, как желает мое сердце! Это моя жизнь. Моя и Ромы. Плевать, что о нас будут говорить. Отныне я буду ловить кайф от каждого прожитого мига. Независимо от пролитой крови. У всех свой путь. Мой – идти рука об руку с Романом Чехом, куда бы нас не занесло.

Я смогу, я научусь, я справлюсь. Я оживу. Узы, которые связали нас, сильнее уз брака. Я люблю его, и для подтверждения моих чувств не нужно подвенечное платье.