– Нас просили позвонить родителям, – проговорила я дрожащим голосом. – Таша сказала, что вы уже обо всем знаете.

– Все хорошо, тыковка, тут просто час ночи, и мы подумали, могло произойти что-то еще.

Я поморщилась – совсем забыла о разнице во времени.

– Извините.

– Как ты? – Послышалось шуршание папиной щетины о телефонную трубку. Я представила его, сидящего на огромной кровати в окружении любимых маминых декоративных подушек, сложенных у его ног.

– В порядке. – В моем воображении снова возник Коннор.

– Хочешь вернуться домой? – спросила мама. Я словно видела ее – с растрепанными волосами, одетую в дорогую ночную рубашку с фиолетовыми цветами, держащую у уха телефон из гостевой комнаты.

Я попыталась ответить, но в горле стоял ком. Мне хотелось, чтобы она приказала мне вернуться домой, встретила в аэропорту, обняла и сказала, что все будет хорошо. Я не хотела сама принимать это решение.

– Если думаешь о том, чтобы вернуться, не проблема, – сказал папа, заполняя тишину в трубке. – Тебе, наверное, очень тяжело сейчас. Мы с мамой знаем, как тебе нравился Коннор, несмотря на все, что между вами произошло.

– Я не знаю, что делать, – с трудом произнесла я.

– Ох, милая, – вздохнула мама, – мне так жаль. Но, думаю, тебе будет полезно жить дальше и продолжить свое путешествие.

– Случившееся – это настоящая трагедия, – добавил папа, – и тебе будет особенно трудно справиться с потерей, учитывая вашу историю. Надеюсь, они скоро узнают все подробности и сообщат его родителям.

Я кивнула, даже если папа не мог меня видеть. История – вот что это было. Все в прошлом.

– Учитывая стоимость этой программы, мы думали, что они будут лучше за вами присматривать, – добавила мама.

Я не стала объяснять, что мы уже слишком взрослые, чтобы нас водили под ручку, как детей в садике. Таша присматривала за нами, но и она не всесильна.

Это точно несчастный случай. Он стоял на самом краю. У Коннора обычно не было проблем с координацией, но в этой поездке он сдал. Может, хотел поближе посмотреть на постер, и у него соскользнула нога. Или просто не слышал поезд – может, он зачем-то выключил свой аппарат и наклонился слишком близко. Это заняло лишь секунду.

Часть меня очень хотела рассказать родителям про ссору с Коннором перед его смертью. Я чувствовала себя виноватой, ведь наш последний разговор оказался таким жутким. Все происходящее было жутко. Я желала ему смерти неделями, а теперь хотела обернуть все вспять. Мне становилось дурно от того, что я была такой злобной, пусть даже в мыслях. Что, если я как-то выпустила все эти негативные мысли в мир? Я же хотела, чтобы ему «досталось по карме».

И вдруг мне в голову пришло еще кое-что, прогоняя весь туман, наполнявший ее со вчерашнего дня.

Это не было кармой.

Я села на кровать.