— Ты только подумай — они так сгноили уже несколько миллионов человек!

Возглас был настолько громким, что вывел Кси из лёгкой дремоты. Кси повернулся на бок, делая вид, что ворочается во сне. На самом деле ему захотелось посмотреть, кто это вопит среди ночи. Кси не мог смотреть прямо, чтобы не раскрыть себя — он осматривал камеру через ресницы полуприкрытых глаз. Естественно, ничего он не увидел — единственная свеча, освещавшая комнату, стояла слишком далеко.

— Тсс. Разбудишь остальных.

— Какое мне до них дело, они не в яслях.

Всё же, говоривший сбавил тон.

— О чём бишь, я говорил?

— О политике.

— А, точно. Значит, три миллиона. Ты хоть представляешь себе эту цифру? Это в тысячу раз больше того, что живёт в здесь, в городе. Хотя я бы сказал, что мы здесь не живём, а существуем. В отличие от этих…

Зевок.

— Слушай, сворачивай тему. Мне уже спать охота.

— Я так и знал, что ты не дорос ещё. Тебе только об игрушках говорить.

— Спокойной ночи, Нельс.

— Или нет, не об игрушках. Ты бы со мной тряпки обсудил, да? Чулки и юбки! Ты — девчонка. Твоё место не здесь, а там, снаружи, с остальными бабами!

— Спокойной ночи, Нельс!

— Что ты заладил одно по одному… А ну тебя. Спокойной ночи… девочка.

Послышался хруст матраса, и Кси уловил тень. Кто-то привстал со своего места и наклонился к другой койке.

— Заткнись. А хочешь правду? Я действительно хотел бы родиться девчонкой. Чтобы завтра утром позавтракать не сушёными кореньями, а настоящей едой. Чтобы читать книжки и малевать картинки, а не набивать свои лёгкие песком в шахте. Или чтобы каждый вечер ходить туда, куда мне захочется. Признай, ты и сам бы этого хотел. Что хорошего в том, чтобы провести остаток жизни в тюрьме только потому, что ты мужчина, а, Нельс?