Обратно мы выехали очень рано. Бо́льшую часть дороги ехали молча. Майкл хмурился, досадуя на ситуацию, в которую мы влезли с Тайлором, и переживая, что Елену не удалось уговорить поехать домой. Он был уверен, что Ник не будет заявлять в полицию, но, как говорится, неприятный осадок остался. Мало того, что мы нарушили закон, вломившись в его квартиру, но вдобавок были при этом застигнуты, то есть явно лоханулись. Несмотря на то, что рука ещё болела, я, в отличии от Майкла, ехал в хорошем настроении, мысленно улыбаясь в предвкушении встречи с Евой. Мы договорились на этот же день. Майкл должен был высадить меня вместе с сумкой в Стэнфорде, а после встречи я собирался взять Uber и уехать домой.

Где-то на середине дороги кто-то позвонил Майклу на мобильник. Я не прислушивался к разговору, продолжая витать в облаках, но слышал, как Майкл сказал «интересно», «вот как», «ты очень мне помогла». После разговора Майкл взглянул на меня, и я сразу понял, что он хочет что-то обсудить.

— Позвонили по поводу денежного перевода, который ты видел у Ника.

— Раскопали что-нибудь?

— Счёт, с которого были переведены деньги, принадлежит «Дому антиквариата», компании Сэма. И примерно такого порядка суммы регулярно отправляются ещё дюжине адресатов, кроме Ника.

— И что это значит?

— Это значит, что Сэм — кукловод, который дёргает за многие верёвочки.

Всё это нам очень не понравилось. Но что с этим делать? Конечно, Сэму могло бы повредить, если бы мы сообщили прессе, что кандидат в мэры финансирует чёрт знает кого, но информация была получена незаконно, и доказательствами мы не располагали.