Я вошла в один из коттеджей и остановилась, невольно озираясь по сторонам. В моих глазах, полных слез, блуждала осторожность и неверие происходящего. Неделю назад мне исполнилось четырнадцать лет. Когда я открывала подарки на следующий день после проведения традиционного торжества, отец подсел ко мне на диван, расположившейся в гостиной нашей квартиры. Долгое время он сидел молча, наблюдая за шуршанием открывающихся мною пакетов. Я почувствовала напряженное состояние, повисшее в воздухе. Неохотно отложила последнюю оставшуюся коробку, посмотрела на своего отца.

– Дорогая, – отец погладил меня по непослушных волосам, – скоро тебе придется покинуть наш дом и пожить немного в другом месте.

– Но я не хочу никуда уезжать, папа. – Ответила я. – Могу ли я как и Александр остаться дома?

– Прости меня, милая. Увы, это невозможно. Тебе отведена неделя на сборы, а потом за тобой приедут и увезут в одно место, которое ты будешь считать домом на протяжений трех лет.

– Три года? Это слишком долго.

– Тебе там понравиться. Там проходят обучение такие же девушки и девочки как и ты. Ты с ними подружишься, заведешь друзей и не заметишь, как быстро пройдут наши годы разлуки.

На моих глазах появились первые слезы. Мне предстояла разлука с подругами и друзьями, с привычной школьной обстановкой и с родительским домом.

Оглядываясь назад, я понимаю почему отец не рассказал мне всю правду. Он боялся зародить во мне страх, укрепляющий мое сопротивление остаться дома. Я помню, как мама громко ругалась с папой после нашей с ним беседы. Я прекрасно слышала звон разбивающейся посуды, когда пряталась под палаткой, выстроенной из простыней, прижимаясь к теплому телу Александра. Мой брат утешал меня, гладя своей рукой по моей спине, стараясь приговаривать утешительные слова.

– Все будет хорошо. – Говорил мне брат, прижимая мою голову к своему телу. – Я не дам тебя в обиду сестренка.

Так мы и заснули в моей комнате, сидя на полу. На следующий день в квартире стояла непроглядная, пугающая тишина. Мама пыталась скрыть горечь утраты за натянутой улыбкой. Она перемещалась по квартире со скоростью света, пытаясь делать два дела одновременно. На кухне мама перемывала уже чистую посуду, готовила давно приготовленный обед, а в комнатах проводила генеральную уборку, сделанную на выходных. Отец старался не показываться маме на глазах. Он отсиживался в своем кабинете. Александр ходил с хмурым лицом, опуская свой взгляд каждый раз, когда я показывалась на горизонте.

Оставшиеся дни свободы прошли как в тумане. Я, по наставлению матери, собирала необходимые мне вещи в небольшой чемодан. Вечером, проходя мимо родительской спальни, я слышала плачь мамы. Мама плакала в подушку, стараясь заглушить рвущийся наружу крик. Отец все так же не показывался, изредка я слышала его шаги, когда в квартиру приезжали курьеры или его коллеги по работе. Александра будто подменили. Он перестал меня задевать и старался как можно чаще проводить со мной свое свободное время.

– Ты уезжаешь всего на три года. – Говорил он больше себе, чем мне. – Ты и заметить не успеешь, как эти годы незаметно пролетят. Ты вернешься домой, и все будет по–старому.