Они дошли до зарослей; это были не мясистые грибы, как внутри чудовища, а кустарник с изрядными шипами, и рос он так плотно, что казалось, будто пройти здесь вовсе невозможно.

Но Витле еще на подходе взмахнула своим самоцветом, и тот вспыхнул гораздо ярче, чем там, внутри; посыпавшиеся искры упали на заросли, от них потянулись струйки дыма, и растения съежились.

Если колдунья тоже считала, что им позволили сбежать, чтобы проследить за их поиском, она никак этого не выказывала, равно как и не делала ничего, чтобы запутать следы. Но кусты быстро рассыпались пеплом, открыв ей путь, а следом прошли и два ее спутника. Келси размышляла, сколько она еще продержится на ногах. Боль поднялась к плечу и теперь перетекала в грудь, и девушке было трудно дышать. Сильнее всего ей сейчас хотелось лечь, закрыть глаза и провалиться в черное ничто.

Она даже не заметила, как переплетение колючек вокруг них сменилось пышными зелеными кустами; некоторые из них цвели, источая аромат. Лишь теперь Келси удалось избавиться от зловония подземелья. Она не замечала ничего, кроме стенаний собственного измученного тела, и очнулась лишь тогда, когда хватка Йонана, становившаяся по мере пути все сильнее, ослабла, и девушка опустилась на землю.

Откуда-то послышалось журчание воды – или треск огня? Девушка попыталась приподняться, чтобы убедиться, что она не очутилась снова в пещере. Но склонившаяся над ней Витле толкнула ее, заставляя лечь обратно, и от этого прикосновения Келси пронзила такая боль, что она наконец-то потеряла сознание.

Потом оказалось, что неподалеку горит костер. Келси осознала, что пояс теперь поддерживает не больную ее руку, а здоровую. А на больную руку и плечо что-то давило так, что девушка вскрикнула и сквозь слезы увидела, как Йонан повернулся от костра к ней. В руке у него был меч.

Клинок лег на ее запястье. Но за этим пришла не обжигающая боль, а холод, ледяной холод, как будто она лежала в сугробе, почти замерзшая. И холод этого прикосновения разошелся по руке и перетек в тело. Келси очнулась внутри оболочки из плоти и костей, но эта оболочка ее не слушалась; девушка не могла даже слова сказать, чтобы облегчить эту пытку холодом.

Это ощущение отступило, и она снова почувствовала жар огня, еще более сильный из-за холода, который его вызвал. Она слышала слова, но они ничего не значили.

– Яд растекается… Она умрет…

Кто это, Йонан? Хотя какая разница. Умрет? Возможно, она уже умерла или так близка к Последним Воротам, что сражаться нет сил.

– Госпожа, где твой камень?

– Он не для этих целей.

– Нет? Ты позволишь ей умереть, хотя знаешь, как она важна для твоего поиска?

– Я могу искать одна.

– Этого ли хотел от тебя ваш Совет?

– Ты, мужчина, что ты можешь знать о Силе!

– Достаточно, чтобы понять, что ты можешь использовать камень для разных целей, госпожа. И я тебе говорю – используй его! Немедленно!

И снова холод. Снова ноющее онемение. Она упала с вершины чудовища, наверное. А на дне царила темнота.