Но, похоже, предназначение этих знаков было иным, ибо когда Витле закончила рисовать и встала, а Келси за нею следом, колдунья оскалилась на Йонана, продемонстрировав желтоватые зубы.

– Итак, воин, приманка готова. И чего же ты хотел добиться, нарушая равновесие?

– Увидеть то, что желаешь увидеть и ты, – ответил Йонан. – Я не хочу сражаться вслепую, когда есть шанс видеть.

– Ты увидишь! – рассмеялась Витле. – О да, увидишь!

Келси принялась медленно поворачиваться, всматриваясь в окружающую растительность. Эти заросли были нелепыми, но густыми, и если кто-то подбирался сейчас к ним, он остался бы незамеченным до самого края открытого пространства. А Келси была уверена, что они теперь превратились в приманку.

Но минуты шли, и постепенно ее сердце стало биться спокойнее. Она не видела никакого движения, растительность оставалась прежней, и из ручья никто не выходил. Первой подала голос Витле.

– Они знают, насколько мы беспомощны, – мрачно сказала она, – так зачем им с нами возиться?

– Равновесие, – твердо произнес Йонан. – Равновесие. В самом сердце их владений находится вот это.

Он указал мечом на нарисованную вокруг них звезду. Келси казалось, что она чувствует, как благоуханная свежесть ильбейна борется с вонью здешних зарослей.

Из мглы, окутавшей ручей, протянулась струйка тумана. Она походила на веревку с утяжелителями, с которой Йонан охотился на птиц, но нацелена была на них. Она взвилась, словно хлыст, но, едва достигнув звезды, отпрянула.

Витле снова издала хриплый звук, заменявший ей смех.

– Думаешь, это все, что они могут послать против нас? – поинтересовалась она.

Йонан не ответил. Он наклонился и подобрал один из камешков, усеивавших песок у его ног. Подул на него, затем плюнул и растер слюну по камешку. А потом трижды потер им об кванское железо на своем мече и выкрикнул имя, которое Келси уже слышала от него:

– Нинутра!

И швырнул камешком в тянущийся к ним язык тумана. Камешек пролетел через туман, тот на мгновение приподнялся, и Келси увидела, как камешек упал в красный ручей. Жидкость в ручье тут же взбурлила, брызги полетели на растения, и те прямо на глазах превратились в черную жидкую гниль. А туман поспешил вернуться к истоку.

– Детские игрушки! – бросила Витле. – И кто такая Нинутра? Одна из давно ушедших Древних?

– Если она и ушла, – отозвался Йонан, – то оставила после себя определенные Силы. Я служу леди, которая стала ее голосом здесь и сейчас. И…

– Смотрите! – перебила его Келси.

Из реки, из того места, куда упал камень, теперь поднималось нечто такое, от чего Келси замутило и ее пробрал озноб. Возможно, когда-то оно было живым – наверняка было, – но теперь представляло собою лишь наихудшее воплощение смерти и разложения. Полускелет, с полусваренной и обожженной плотью, – его выбросило на берег, как будто сама река послала одного из своих рабов потягаться с ними. Неужто это человек – или было когда-то человеком? Келси хотелось закрыть глаза, отказаться смотреть на это существо, но она не могла.

Существо медленно, неуклюже поднялось на ноги и повернуло бесформенную голову к ним. Келси вскрикнула. Это мерзкое разбухшее лицо было знакомо ей. Йонан!