– Передвинули – и умерли, – хмуро ответила колдунья, – ибо вызванная ими Сила сожгла многих, принадлежавших к сестринству. Поэтому мы и должны отыскать способ восполнить Силу наших камней, сделать их могущественнее, чем когда бы то ни было прежде.

– И ты думаешь, что найдешь эту Силу здесь?

– Она влекла нас, ибо подобное притягивается к подобному, и камни, заряженные той же энергией, приведут нас к ее источнику. Нет, глупая, здесь его нет, иначе всего этого, – она снова повела рукой, – не существовало бы. Вот. – Колдунья сбросила с плеч вещмешок наподобие того, который Келси потеряла в подземельях фасов. – Ешь и пей…

Пересохшее горло Келси и пустой желудок тут же дали о себе знать, как будто два этих слова послужили сигналом. Девушка достала из вещмешка металлическую фляжку и позволила себе отпить несколько глотков безвкусной, затхлой воды. За ней последовали крошки половинки дорожной лепешки. Но зловоние окружающей растительности почти отбило ей аппетит. Из-за этого запаха даже то, что она съела и выпила, вызывало тошноту.

Витле снова подалась вперед и принялась пристально вглядываться в окружающий их ореол тусклого света, что исходил из точки соприкосновения двух камней. Она начала что-то еле слышно говорить нараспев и чертить указательным пальцем какие-то знаки в воздухе. Но на этот раз никаких голубых линий в ответ не возникло.

Келси придвинулась, чтобы посмотреть, не покажут ли камни какую-то картинку, но увидела лишь знаки, похожие на строки неведомой рукописи. И ее обеспокоило, что эти строки были призваны в самом сердце одной из вражеских цитаделей.

Витле все еще продолжала повторять странные напевные слова, а Келси резко повернула голову и оглянулась через плечо. Ей вдруг показалось, что за ней кто-то наблюдает. Ощущение это возникло внезапно, но было таким сильным, что девушка не удивилась, увидев, что кто-то идет к ним сквозь туман, поднимающийся над красным ручьем.

Келси схватила нож и приготовилась. Она зашипела, предупреждая Витле, но та даже не подняла глаз – колдунья была полностью сосредоточена на камнях. Но мгновение спустя Келси вскочила, подхватив с земли свой камень, и побежала через туман с криком:

– Йонан! Сюда!

Но ее призыв едва не заглушил пронзительный вопль Витле. Колдунья кинулась на Келси, хватаясь за цепочку, которую та сжимала в руке. Девушке пришлось обернуться и защищаться, и она не увидела, что Йонан перепрыгнул ручей в том же самом месте, что и она, отыскав полоску земли, свободную от зловонной растительности.

– Камень! Отдай его мне! – прокричала Витле. – Глупая девчонка, я почти узнала! Почти прикоснулась к тому, что правит здесь!

– И хорошо, что не прикоснулась! – откликнулся Йонан.

Лицо его было в засохшей крови, и, когда он заговорил, сухие чешуйки принялись осыпаться. Воин прижимал руку к груди, засунув ее под перевязь, и кривился от боли. Но второй рукой он держал свой меч за клинок, у рукояти, так, что кванское железо было полностью открыто.

– Это Нексус, – добавил он, подойдя поближе.

Келси это слово ничего не говорило, и она думала, что и Витле тоже ничего об этом не знает, но на худое лицо колдуньи набежала тень.

– Это легенда, – сказала она тем брюзгливым тоном, каким всегда разговаривала с Йонаном.

– В Эскоре многие легенды оказались правдой, – сказал он. – Как ты попала сюда? Ты разве не видела чудовище, Фугера?

– Меня принесли сюда спящей, я проснулась уже тут, – ответила колдунья. – Фугер! – У нее сделалось такое лицо, будто она укусила что-то терпкое и жгучее.

– Да, Фугер. Мы внутри него, колдунья. И я не думаю, что твои Силы способны вывести нас отсюда.

Витле указала на самоцвет в руке Келси.