– Славно-славно. – Я указал послу на стул подле себя: – Садись, благородный Андроник, поговорим.

Вран устало вздохнул, сел и сказал:

– Император недоволен мной, и я скоро вернусь в Константинополь.

– И что с того?

– Верните мою женщину и ребёнка, ведь я больше ничего не смогу вам дать.

– Это запросто, тем более что мой помощник был не прав. – Я состроил злую гримасу и посмотрел на Бравлина, который виновато опустил голову. – Но хотелось бы знать, что ты будешь делать потом, Андроник?

– Увезу Любаву и Алексея в Константинополь.

– И кем они там станут? Любава будет твоей официальной любовницей и приживалкой, а сын бастардом. Так?

– Я об этом пока не думал. – Спафарий зябко, словно ему холодно, поёжился.

– А надо подумать, Андроник, дело-то нешуточное. Твоя семья Любаву не признает, а близкие родственники могут её и сына отравить. Может так случиться?

Посол дёрнулся, но под моим строгим взглядом съёжился, крепко задумался и спустя пару минут пробурчал:

– И что ты, Сокол, предлагаешь?

– Оставайся среди славян, ведь тебе здесь лучше, чем за морем.

– Но… Как же так…

– А вот так. Император тебя по голове не погладит, слишком много ошибок ты совершил, и родня не приветит, ещё те змеюки. Вот и думай, надо ли тебе, потомку славянина, возвращаться в империю?

– Мой предок был славянином, – признал Вран, – и эта земля мне дорога. Однако я давал клятву императору.

– Поступай как знаешь, Андроник. – Я развёл руками. – Завтра Любава и Алексей будут дома, и мы тебя больше не потревожим. Но если надумаешь, то я, князь Рарога Вадим Сокол, всегда готов принять благородного Андроника Врана на службу.

Спафарий поднялся и кивнул на выход:

– Могу идти?

– Конечно.