…приходить в себя получалось медленно — тоже отличие от штатной работы, когда силы восстанавливались быстрее. И опять: стоило Канси просто отойти на сотню шагов, как скорость восстановления сил увеличилась до штатной скорости, примерно в три раза. И как прикажете это объяснять? Колдовством? Ведь ничто не фиксируется, нет объективных причин такого замедления!

Шести попыток не потребовалось. Уже на четвёртой случилось то, что едва не повлекло (как потом оказалось) серьёзные сложности в общении Плутонии и Айура: аппаратура оружейника зафиксировала появление у Канси типичных для дросселя тканей. И удалось зафиксировать, когда Канси предложили войти в скольжение, примерно три секунды скольжения. Вроде бы и мелочь, но ведь до сих пор не было ни единого случая, чтобы умение дросселя передавалось таким способом!

Артёму и Канси устроили подлинную овацию там, в военном городке Рима. Артём обратил внимание, когда оказалось возможным поговорить с кем-нибудь, что куда-то подевалась Лилия. Невозмутимый оружейник предложил следовать за ним. Привёл, как ни странно, в свою собственную лабораторию — туда, где проводил диагностику и отлаживал соответствующую аппаратуру.

Там сидела Лилия, и лица на ней не было.

— Лилия?! — встревожилась Канси и подбежала к ней, присела перед её стулом и попробовала взять Лилию за ладони. Та молча освободила ладони, отвела взгляд в сторону. — Что случилось?

Лилия молчала. Артём переглянулся с Канси и в глазах той мелькнуло понимание.

— У него ко мне разговор, — произнёс Артём чуть более громко, чем хотел. — Оставлю вас на минутку, если не возражаете.

Разговор и вправду состоялся, хотя и краткий.

— Мы не можем понять причин, — коротко пояснил оружейник, жестом предложив пройти в зал заседаний, где сейчас никого, кроме охраны у входа. — Она нормально прошла разминку, провела четыре с половиной похода. На середине пятого у неё внезапно случился упадок сил. После того, как она отдохнула…

— …больше не смогла войти в скольжение, — завершил Артём. Понятно, отчего у Лилии такой вид.

— Она сейчас после успокоительных, — добавил оружейник. — Сэр Арчибальд настоял. Он предлагал госпитализацию, но Лилия отказалась — сказала, что справится. Но ей нужен постоянный присмотр. Такой мощной депрессии мы давно уже не наблюдали. Хотите проводить её домой? Найдётся, кому побыть с ней ближайшие сутки? Вопрос серьёзный.

— Найдётся, сэр.

— А вас с Канси прошу зайти ко мне завтра. — Оружейник явно доволен. — Ситуация необычная. Всё это время считалось, что передать способности дросселя невозможно. И вот — первый пример обратного. Те несколько секунд, когда Канси была в самостоятельном скольжении, она излучала спектр дросселя, очень похожий на ваш. Конечно, мы поставим ещё много опытов, с вашего с ней согласия, естественно, но сам факт! Да, я думаю, что вам не стоит обсуждать это с Лилией. Помните, при малейшем подозрении на неадекватность поведения немедленно отправляйте её в клинику!

Удивительно, но Канси, всю дорогу рассказывавшая о своём родном мире, в конце концов сумела убрать маску Несмеяны с лица Лилии. Та вполне откровенно и весело смеялась — Артём слушал вполуха, не до того было. А рядом с домом их встретили Альберт и Карико. Тоже сияющие. Альберт подошёл к Лилии и коротко поклонился. Прямо как Карико, подумал Артём невольно.

— Госпожа Лилия Корту! Прошу принять — это от нас с Карико!

«Это» оказалось брошью. Серебряная, изображающая сплетение ветвей дерева, а поверх — три красивых красных розы. Да сделано как тщательно: и бутоны, и листики, и стебли. Даже шипы видны.

— Благодарю. — Лилия тронута, это видно. Это она, вспомнил Артём одно из оброненных в разговорах замечаний. Это Лилия в тот день предложила Карико ознакомиться с их ювелирными мастерскими. Карико согласилась, причём не сразу, но именно там впервые увидела Альберта. — Какая красота! Вы сделали, Альберт?

— Карико, — возразил, улыбаясь, молодой ювелир. — Я только руководил, иногда подсказывал.

— Карико, это чудо! — Лилия обняла её, чем немало смутила Карико — на секунду. — Я сегодня сильно устала, извините. Я потом расспрошу, ладно?

— Я посижу с ней, — заявила Канси после того, как они поздоровались с домочадцами и смогли отойти в сторонку. — Можно? Ей нельзя оставаться одной. Конечно, я ни слова не скажу про нас с тобой, не беспокойся.