Лилию он застал на бегу. Не он бежал, Лилия — собиралась уходить.

— Много новых забот? — спросил он, после того, как сияющая Лилия обняла его. — Вы счастливы?

— Ещё как! — Она улыбалась. Вновь исчезла царевна Несмеяна. — Вам спасибо. Да, я снова нашла то самое место, снова побывала там. Побывала, пока его не разрушили. Так и сказала в штабе. Там сказали, пока не станут его ломать, понаблюдают. У вас что-то срочное? Мне на тренировку нужно успеть.

— Не срочное, — заверил Артём. Замечательно. Но что-то Лилия не договаривает — Инга умела мастерски опознавать, когда Артём говорит неправду, или что-то недоговаривает. Ей не нужно для этого было видеть его, или слышать голос — она и по шёпоту могла. Я не говорю, что ты должен всю душу открывать, но врать тоже не нужно. Хочешь, чтобы что-то осталось в покое — так и скажи. Я не буду спрашивать, даже если мне не нравится такая тайна…

— Если хотите что-то сохранить в секрете, лучше так и скажите. — Артём сам не понимал, отчего сказал. Лилия, уже шагнувшая к нему, чтобы обнять — перед тем, как уйти по делам — замерла. И лицо её на краткий миг стало мёртвой маской Несмеяны. — Вы что-то недоговариваете, Лилия. Если это что-то личное — не буду расспрашивать.

Она стояла и смотрела, и взгляд, пусть и не сразу, но оттаял. Лилия улыбнулась и обняла его, как собиралась.

— Знаете, почему людям нравится обнимать? — шепнула она на ухо. — Твой взгляд не видят. Вы правы, я не всё рассказала. Но там ничего такого нет. Если хотите, я расскажу, — она отпустила Артёма и взяла его за руки. — Если попросите, расскажу.

— Решайте сами. — Артём выдержал её взгляд, она отвела его первой. — Если что-то важное, расскажите. Необязательно мне.

Она кивнула, и — всё, её нет.

Потом уже вспоминал и понимал: надо было попросить. Или приказать, неважно. Она рассказала бы. Возможно, что тот самый важный момент был упущен. Но как говорил их учитель по физкультуре в школе — не сожалейте о содеянном.

Арлетт Беклин оказалась у себя в комнате и, впервые на памяти Артёма, не стала под каким-нибудь предлогом уходить. Сходила заперла дверь за ним, потом обняла Артёма и долго не отпускала.

— У меня всё хорошо. Не так, как мечтала. — Она улыбнулась, глядя ему в глаза. — Может, просто я не о том мечтала? Может, мечта была чужой?

Артём улыбнулся в ответ. Арлетт не отводила взгляда, и не переводила разговора на повседневное — что кому испекла, как дела в её магазине.

— Такое бывает? Чтобы мечта оказалась чужой?

Она развела руками.

— Наверное, бывает. Никак не могу привыкнуть к Риму. У нас там каждый день нужно что-то доказывать, оказаться хоть немного, но впереди остальных. Здесь не так. Здесь просто нужно быть полезной, этого достаточно. Но иногда хочется вернуться в Париж, на день или два.

— Возвращайтесь. Возьмите кого-нибудь, чтобы не скучать там.

Она посмотрела ему в глаза, молча кивнула.

— Обязательно. Не знаю, когда. Когда пойму, что нужно. Ортем, вы правда меня простили? Я ведь всё для себя делала, не для вас. А вы даже не задумались, нужно ли мне помогать — спасли, потому что могли.

— Если было что прощать — простил.