— Сам займись, дай охладиться чуток… Илья вытряхнул из багажника несколько половинок спиннингов, контейнер, в котором в беспорядке валялись катушки, коробочки с блеснами, новые шелестящие пакетики с крючками и вертлюжками.
— Ну у тебя и бардак, Костян… Иди, помогай заряжать. Костя недовольно покинул прохладную воду и выбрался на берег, растирая тело полотенцем, которое достал из кучи хлама, разбросанного на заднем сиденье.
— Мог бы и сам разобраться, не маленький, — он нырнул в багажник, что-то разыскивая, а затем с победным выражением лица извлёк оттуда новенький чехол, из которого выпали три блестящих чёрных половинки.
— Видал, Ильюха? Фидер!
— Чего? — не понял Илья, который старательно пытался попасть леской в самое маленькое колечко спиннинга. — Какой ещё ридер?
— Ильюха, ты идиот. Фидер! Это почти как балда, только каждая поклёвочка видна. Сейчас ими все ловят. — Сам ты балда. Прикормка хоть есть?
— Была где-то, — Костя вынул из шуршащего красного пакета три упаковки сухой смеси. — Для леща, для плотвы… — Костян, ты точно придурок. Её ж запаривать надо! Где кипяток возьмёшь?
— Так кипятильник есть, что от прикуривателя работает. Костя в очередной раз нырнул в машину, копаясь в бардачке, а потом вытащил оттуда скрутку проводов. — Гляди ка ты. И подзарядка нашлась!
— Да ну её, подзарядку твою… Начнут трезвонить все подряд. Завтра зарядим. Давай ведро, за водой пойду… Ждать, пока закипит вода, пришлось больше часа. Но время даром не прошло — друзья всё же успели собрать четыре удочки. И теперь молча курили, лёжа на траве, беззаботно рассматривая неспешно плывущие в высоком небе облака и ожидая приготовления прикормки.
— Эх, красота! — вздохнул Илья, провожая взглядом напоминающие фантастических животных облака. — И никто не пилит. Свобода! — Мне спасибо скажи. Кто тебя от твоей Ленки отмазал? Так бы ты ещё год на рыбалку не выбрался, плитку бы в ванной перекладывал, да в танки свои резался, — ответил Костя. — Ты мои танки не трожь. И Ленку тоже, — огрызнулся Илья.
— Она, между прочим, меня за них не пилит. — Ага, молча терпит, — с этими словами Костя начал заряжать кормушки и цеплять на крючки уже дохлых опарышей. После долгих совместных усилий и чертыханий им всё же удалось забросить четыре удочки, поставив их на выломанные в ближайших кустах рогатки. Погода начала меняться, холодный ветер принёс с собою низко плывущие рваные облака угрожающе-свинцового оттенка. Солнце к этому времени уже перевалило на вторую половину дня, но надежда не умирала.
— Эх! Сейчас как наловим рыбки! — мечтательно произнёс Илья.
— Где там наш сом? И лещи? Идите к нам, родные! Но сом, зараза, не пошёл. Как не пошёл ни лещ, ни язь, ни плотка, ни даже, сука, самый завалящий окунёк. Уныло наблюдая за стоящими неподвижно удочками и безмолвными звонками, они замолчали. В близлежащих камышах не смолкало звонкое издевательское кваканье лягушек. Разговор не клеился, а вечер неумолимо приближался.
— Ладно, тащи свою тушёнку, — разведя небольшой костёр в окопанной по всем правилам ямке, Илья грохнулся рядом и сбросил высокие сапоги.
— Открывалка-то хоть у тебя имеется?
— Всё имеется, я лучшего друга в голодным не оставлю, — он нырнул с головой в салон автомобиля и зашелестел пакетами.
— Просто день сегодня такой, понимаешь? Не наш день. И речка неправильная, и рыба дурная. Переночуем здесь, а завтра бодрячком и в путь.
— Костя вынырнул из недр джипа с пакетом, клетчатым баулом и тремя бутылками водки под мышкой, из чего Илья сделал вывод, что бодрячка завтра никак не получится.
— А ехать-то куда? Как думаешь, река в водохранилище впадает или вытекает?
— Наливай, Костян, разберёмся. — Илья принял из его рук поклажу и высыпал содержимое пакета на траву. — Ого! Да у нас тут и огурчики, и помидорчики! Хорошие бабы, доярки эти, заботливые… Это чё? Петрушка? Вялая… Хлеба, блин, нету!