— Вот и вали к своим! — он дёрнул плечом, сбрасывая загорелую ладонь. — Стерва!

— Воропаев, не будь дураком! — придвинулся к нему Илья, отбиваясь от назойливой рыжеволосой дамочки, ощупывающей его бицепсы. — У нас и колесница, и вода огненная, и дочка вождя на тебя запала… Сечёшь? Мы — всемогущие! Мы — боги! Мы — уги-уги! Будем улыбаться, и сматываться под шумок, а может ещё и отдохнём тут, как в санатории… А то скажем, что мы — это не они, и опять свяжут.

— Лады, — вздохнул Костя, не сводя взгляд с покачивающихся грудей Амилы, которая вытирала мокрой тряпицей его разбитую голову. — Если уж другого выхода

Успокоив толпу и раздав всем гтартзадание на сегодня, вождь не замедлил появиться в своём «фигваме». На пороге, закрывая солнце, возникла необъятная тень крупнотелого главы деревни.

— Шатха идти вон! — грозно прозвучал его низкий голос.

— Шатха — сестра! — рыжая дамочка поправила пышные груди и осталась сидеть на месте.

— Шатха идти вон! — повторил вождь тоном, не терпящим возражений.

Рыжая недовольно скривила пухлые губы, хмыкнула, дёрнув плечом, но

послушно зашагала к выходу, виляя округлыми бёдрами и беспрестанно оборачиваясь через плечо на Илью.

Скрестив ноги, вождь важно уселся на циновке в центре хижины и испытующе уставился на гостей.

— Хэллоу! — ни с того ни с сего заявил Илья. А Костя добавил:

— Асаламалейкум! Уги-Уги!

— Уги-уги! — подтвердив, кивнул вождь и похлопал широкой ладонью по циновке, приглашая гостей присоединиться.

Стоило гостям усесться рядом с очагом, как вождь откуда-то извлёк предварительно набитую сухими листьями трубку. Костя не растерялся — достал из кармана чудом уцелевшую турбо-зажигалку и, нажав кнопку, протянул её к трубке вождя. Тот сперва отшатнулся в сторону, но поняв, что это лишь маленький огонь, затянулся, распалив смесь в трубке. Странная огненная штука явно придала Косте значимости в глазах вождя. Сделав пару затяжек, он протянул трубку Косте, решив, что у кого в кармане волшебный огонь, тот и главнее. Уги-Костя затянулся, заморгал осоловевшими глазами и расплылся в блаженной улыбке.

— Парнатхи! — гордо заявил вождь, подняв указательный палец. И решив, что с него достаточно, выдернул трубку из одервенелых Костиных рук и передал её Илье. Тот боязливо покосился на друга, но проявлять слабинку не захотел и потому набрал в лёгкие побольше воздуха, втягивая поглубже сладковатый дымок.

Хижина поплыла, завертелись узкие незастеклённые окошки под самым потолком, замелькали разноцветными огнями пробивающиеся сквозь них солнечные

Открыв глаза, Илья обнаружил, что лежит на плетёной, пахнущей сухой травой циновке, а у очага суетится Амила, разливая из пузатого котла приятно пахнущее содержимое по глиняным мискам. Костя уже чувствовал себя здесь хозяином, провожая плотоядным взглядом каждое движение Амилы и по-дружески похлопывая вождя по плечу:

— А рыба там в-о-о-о такая, — продолжал он беседу, широко разводя в стороны руки. — А я её бац-бац! Ня-ням! — погладил он себя по закрывающей живот полосатой майке и вождь согласно закивал головой. — Ого, вот и Ильюха оклемался!

— продолжал Костя. — Прошу любить и жаловать, уги-уги — Ильюха!

— Илуха, — кивнул вождь, приподнимая за шкирку сникшего Илью.