— Ага, опять аккумулятор посадить? Нет, Костян. Сегодня будем тишину слушать. Ты споёшь, а я послушаю.

Обилие рыбы позволило друзьям выбирать, и теперь они пекли на костре наспех вырезанное филе. От костра потянулся дымок, а жирный бочок начал подрумяниваться, образовывая хрустящую на вид корочку. Костя уже облизывался, глядя на своё творение. Потянув ещё по сотке, они похватали полупрожаренную первую партию, вывалив на пакеты, и жадно, словно не ели уже неделю, начал глотать. И в тот момент им казалось, что ничего вкуснее в своей жизни они никогда не пробовали. Да это же самая вкусная рыба на свете, во стократ лучше, чем в любом столичном ресторане!

— Наливай, Ильюха. Не поедем мы сегодня никуда. Будем как тюлени, рыбой питаться, — порядком разомлевший Костя лениво развалился у костра на своей куртке. Ему даже петь не хотелось.

— Держи, — Илья протянул другу стаканчик. — Сейчас набулькаю, тюлень. Знаешь, навигатор деду завтра вернём. Он всё равно фуфловый — по кругу провёл и всё.

— Точняк, — согласился Костя. — Проснёмся — и в деревню. А деда не трогай, всё же завёл нас. Интересно, поймал он своих браконьеров?

Раскалённое июльское солнце в красноватом мареве лениво валилось за горизонт, бросало последние кроваво-красные лучи на спокойную гладь необъятного озера. Лягушек слышно не было, в этой местности их щедро заменяли не смолкающие ни на минуту сверчки. В высокой густой траве, разбросав руки и ноги, блаженно развалились удачливые и сьггые рыбаки. Рядом беззаботно потрескивал костерок, и пахучий горьковатый дымок тонкой струйкой уносился ввысь.

Но что-то всё же нарушало эту благословенную тишину. Друзья переглянулись и, не сговариваясь, поднялись. Самый чудесный звук, какой может быть в этом медвежьем диком уголке, донёсся до их слуха — радостный женский смех и плеск воды.

— Думаешь, доярки наши? — Илья поправил воротник и пригладил волосы.

— Будут наши, — струной, как почуявшая добычу борзая, вытянулся Костя, сворачивая голову в сторону доносившихся издалека звуков.

Поднявшись, и расправив прокопченную дымом измятую майку, будто она от этого станет краше, Костя подтянул штаны и, как зачарованный, направился вдоль берега.

Шли как лунатики — напролом, по кустам, позабыв про оставленный, открытый настежь джип, пекущуюся на огне рыбину и вообще про все сегодняшние горести и печали. Над головой одна за другой зажигались далёкие звёзды.

Ожидания оправдались, даже более чем: в бледном мерцании вечерних звёзд у самой воды белели мрамором стройные женские тела. Четверо абсолютно голых длинноволосых красавиц беззаботно резвились в воде, хохоча и задорно окатывая друг друга брызгами.

— Доброй ночи, девчонки! — с ходу начал ослеплённый таким зрелищем Костя.

— Не замёрзли? — смело шагнул он вперёд.

Девчонки и не думали шарахаться, но на доярок они никак не тянули. Вот ведь весёлые бабы в этих Новосёлках! Ну чем не город, а точнее, село невест?

Девушки одна за другой повернули головы, рассматривая незнакомцев. Одна из них махнула подругам рукой, и те, расправив плечи, начали выходить из воды, обступая мужчин. Другая, темноволосая, осторожно дотронулась до Кости, и тут же отдёрнула руку в сторону.

— Новый! — улыбнулась она, а остальные поддержали её дружным смехом.

— В смысле? — не понял Костя.

Она приблизилась к Косте, обняв обеими руками его шею.

— Костя, — представился он и зачем-то поклонился, а после по-джентльменски протянул удивлённо рассматривающей его девушке руку.