Странно.

Он выглядит так же, как всегда. Даже… хуже. Размытее, что ли. Действительно, словно смотрю из окна, которое заливает ливень. Или это…

– Ула, а можешь во-он на тот валун запрыгнуть? – перебил он мои мысли.

Я приценилась.

Попробовать можно!

Только не удалось. Стоило мне взмыть в воздух, как ногу захлестнула прочная петля, дернула и потащила.

На секунду мне показалось, что все, что случилось со мной, – просто видение, пришедшее от отчаяния, когда я болталась вниз головой, удерживаемая нитями паучихи. Не было лорда и чудесного спасения. Не было могилы дини-ши, клетчатого поля, Дороги Скорби. Не было Дуба, а копытца и мое истинное имя – просто вывих помутившегося от ужаса сознания.

Но тут я услышала голос гадины с паучьим брюхом:

– Вернулась сама! – восторженно бубнила мерзкая тварь. – Стала еще вкуснее! Девственная фейри, как сладко, сла-а-а-адкая…

А еще через миг ее голос оборвался странным всхлипом и тут же взвился на неимоверно высокой ноте:

– Не-е-е-е-ет!!!

В наступившей тишине я с грохотом обрушилась на валун, стукнулась плечом и испытала все прелести расширенного восприятия фейри.

А потом надо мной возникло ухмыляющееся лицо Алама. Уже безо всякой пелены ливня, которая была, ясное дело, не более чем заклинанием невидимости, неощущаемости и чего там еще. Это я поняла сразу. Как и причину своей очередной «неприятности».

– Паучиху ловил? – прошипела я, с ненавистью глядя в безумно прекрасное лицо дивного гада.

– А ты умненькая, – похвалил лорд.

– На живца ловил!

– Конечно.

– На меня! Сволочь!

– Ну больше не на кого было, – оправдался этот мерзавец, еще и руками развел. Мол, так вышло, куда деваться. – Особо и выманивать не пришлось. Жадная она слишком. Всякую осторожность потеряла, даже неинтересно.

– Зачем?! – взвыла я, потирая плечо.