– Какие выводы можно сделать из сказанного? Их три.

Во-первых, любой человек, по природе своей являясь абсолютно социальным существом, с легкостью и, если угодно, радостью, позволяет манипулировать собой всем, кому от этого есть хоть какая-то польза. Это неотъемлемое следствие его глубокой эволюционной адаптации.

Во-вторых, манипулировать человеком можно как извне – посылая ему определенную последовательность сигнальных стимулов, так и изнутри. И конечно же, во втором случае вовсе необязательно заражать его какой-нибудь дрянью – это слишком ненадежно. Гораздо технологичнее будет ввести ему правильным образом подобранную формуляцию из нехитрого набора препаратов – а дальше уже она будет стимулировать подопытного поступать нужным вам образом.

В-третьих, и главных, есть только один способ отличить, действуете ли вы по собственному умыслу, или вследствие умелой манипуляции. Задумайтесь: полезно ли действие, которое вы совершаете, для вас лично? Если нет – вами однозначно управляют. Иными словами, именно иррациональное поведение индивида является признаком сторонней манипуляции. Любое биологически необоснованное действие, то есть такое, которое энергетически затратно, но не имеет видимой непосредственной выгоды, почти наверняка происходит под воздействием манипулятора. Помните об этом… Вопросы?

Наступила тишина, и я уже начал надеяться, что, как обычно, все обойдется без лишней дискуссии, и тут с первого ряда вылез какой-то умник:

– Но ведь люди постоянно совершают бессмысленные, с точки зрения биологии, вещи, – поправляя очки, заявил он. – Вот мы, например, сегодня проснулись ни свет ни заря, умылись, пришли сюда учиться… Это вполне иррациональное поведение для животного, вы не находите?

– А в чем вы видите противоречие? – парировал я. – Это как раз то, о чем я говорил в самом начале – и я не заметил, чтобы вы проспали конкретно эту часть… Да, манипуляции в широком смысле являются причиной почти всех поступков, которые совершает современный человек. Но вам следует научиться различать те ритуальные действия, которые вам навязывает общество, в котором вы родились и существуете, и те, которые вы совершаете по желанию и в пользу конкретной злонамеренной личности. Общество как явление неразумно, бесцельно, ему, честно, на вас плевать – лишь бы вы не сморкались в колодец и не желали чужой ослицы. Для этого оно, в конечном счете, и заставляет вас умываться, учиться, застегивать ширинку, петь песенки про Дедушку Мороза, и прочим неосознанным образом социализироваться. А вот когда вами, в своих корыстных целях управляет другой человек… Вы чувствуете разницу?

Я нарочито зловещим взглядом обвел аудиторию.

– Еще вопросы?

– А можно, пожалуйста, мне… спросить? – это была та самая опоздавшая, высунувшая нос с последней парты. По-прежнему глядя в сторону, она забормотала так, что я еле мог разобрать, да еще и заикаясь: – Вы говорили, что есть разные воздействия, которые влияют на поведение, восприятие… и н-наркотические тоже. А может ли человек их вообще обнаружить, если его сознание уже изменено? Спасибо!

Я улыбнулся:

– Если говорить о вас, то могу заверить, что не сможете. Как и любой другой из здесь собравшихся. По крайней мере, пока. Но подготовленный человек, специалист в области мозговой деятельности – например, ваш покорный слуга, – без всяких сомнений, поймет, что с ним что-то не так. Так что вам еще предстоит этому научиться, и именно этим мы займемся на следующих занятиях.

Зазвенел звонок. Люблю, когда так точно совпадает: и время закончилось, и все, что нужно сказано. Вот, что значит опыт… и репетиции с таймером.

Впрочем, я забыл одну маленькую вещь. Брезгливо держа двумя пальцами список группы, я вновь обратился к девушке, которая уже двигалась на выход со всеми остальными:

– Простите, а как ваша фамилия? Мне следует, – я потряс рукой с листком, – отмечать присутствующих.

– Хомячкова, – тонким голосом произнесла девушка. Рядом с ней хрюкнули от смеха, и она тут же ожгла юмориста негодующим взглядом. – Но я с другого п-потока, не по расписанию… Меня, наверное, нет в списке. Извините.

– Хомячкова? – медленно переспросил я. – Скажите, а вы не родственница…

Я замолчал.

– Чья? – пропищала она.

– Нет-нет, – опомнился я. – Ничья. Я обознался. Вы можете идти.