– Я в магазине была! Что я тут, от голода должна помереть? А еще Патрис приехал!

– Не смей мне грубить! Не смей выходить из дома! И передай трубку Патрису – с ним Гастон хочет поговорить!

– Папа-а! – завопил Патрис, но тут же стал строить гримасы и делать разные неприличные жесты.

Я отвернулась, но по тому, как теперь в трубке орал Гастон, а Патрис огрызался, можно сказать, что ситуация «родители – дети» во всем мире одинакова.

Из разговора с родичами мы поняли, что они застряли в Нормандии, где пронесся ураган, нет связи, а из-за тумана закрыты автобаны, и вообще – полный кошмар! И они не знают, когда смогут приехать!

Сидеть дома вместе с этим придурком Патрисом мне совсем не улыбалось, хотя, честно говоря, это все же лучше, чем одной.

Я выглянула в окно и увидела, как мадам Горгон, нагруженная сумками, приближается к парадной. Я поманила пальцем Патриса и указала на мадам.

Патрис радостно взвыл, схватил свой рюкзак и вывалил все его содержимое на ковер, образовав гору вроде муравейника. Он порылся в этой куче и достал маленький пакетик с мерзким мохнатым пауком. Не живым, конечно, а пластмассовым, но очень противным! Он подло сунул мне эту гадость в руку – и паук мгновенно прилип ко мне.

Патрис, не обращая внимания на мой визг, отлепил его от меня, и в воздухе заколыхались длинные липкие нити. Потом он приоткрыл входную дверь, огляделся и выскользнул на площадку. Я тоже высунулась из двери – посмотреть, как он укрепляет паука площадкой ниже, на дверном замке мадам.

Патрис влетел обратно в квартиру, быстро выключил телевизор, и мы, не дыша, приникли к двери.

Мадам Горгон, что-то бормоча, уже поднималась по лестнице. Дальше наступила тишина, а потом раздался глухой грохот упавших сумок, визг и кудахтанье мадам. Мы высунулись в щелку. На фоне лестничного окна хорошо был виден ее темный силуэт, размахивающий руками и все больше опутывающийся нитями липкой паутины.

– Сто метров паутины! – гордо прошептал Патрис. – Сейчас она превратится в кокон! Она злая и меня не любит!

– И меня!.. – удовлетворенно вздохнула я.

– Поехали в парк аттракционов? – предложил Патрис.

Какие аттракционы! У меня оставалось около 10 евро, а нужно еще что-то купить маме на ужин. Я честно об этом сказала.

– Нет денег?! У тебя нет денег! – заорал Патрис. – Все русские – богатые! Ты просто жадина! А чего тогда твоя мать сюда притащилась?

Мне стало очень обидно! Мы и так здесь все время «худеем», экономя на всем, ну, чтобы хоть в музей сходить.

Но я с ужасом поймала себя на том, что впервые плохо подумала о маме! Действительно, зачем мы сюда приехали?

И мне захотелось отлупить Патриса и крикнуть ему что-нибудь очень гадкое и злое, и я уже открыла рот, но тут меня парализовала мысль: ведь этот несносный Патрис может стать моим СВОДНЫМ братом!

Он же, не обращая внимания на мой столбняк, продолжал орать гадости, но теперь уже про своих собственных родителей.