Тактика войны

Очередной черный день моей жизни наступил в воскресенье.

В этот день для знакомства с бабушкой и мной к нам должен был прийти Михаил Семенович.

Оказалось, что это вовсе не мамин, а Лидин сотрудник, поэтому план знакомства разработала тоже она.

Воскресным утром они втроем должны были посетить книжный салон и потом, как бы случайно, зайти к нам пообедать.

И бедная бабушка уже с раннего утра, раскрасневшись от жара духовки, пекла пироги и готовила телячьи ребрышки с гарниром, салаты и еще что-то на десерт.

Мне же велели накануне вымыть голову и обязательно надеть новую блузку с белым кружевным воротничком. Видимо, в ней я должна была больше соответствовать образу невинного ребенка, чтобы не отпугнуть жениха наличием в семье дитяти в переходном возрасте.

Михаил Семенович оказался пожилым шумным мужчиной, с длинным лицом, приоткрытым, как у миноги, ртом, полными розовыми губами и белыми крупными зубами. Прямо реклама зубной пасты. Белизна зубов была такой ослепительной, что невольно закрадывалась мысль: а не искусственные ли они?

Бабушке он преподнес конфеты и жалкий букет гвоздик, мне – какую-то книжку. При этом он фальшиво заулыбался и засюсюкал, одновременно внимательно и колюче глядя на меня поверх очков.

За обедом М. С. много говорил и ел. Мама сидела тихая и смущенная и вяло ковыряла вилкой в тарелке. Лида же заливалась соловьем, а я напряженно думала, как от этого М. С. избавиться. Гадко и вызывающе вести себя, как-то: ковырять в носу, делать вид, что меня тошнит, пускать слюни (как в каком-то фильме) – я не могла. Накажут – мало не покажется!

К кофе Лида поставила на стол французский коньяк и большую пиалу с орехами – очищенным фундуком.

И гадость придумалась мгновенно.

Беспрерывно болтая, М. С. все время запускал руку в пиалу: он оказался большим любителем орешков.

Я выскользнула в другую комнату и в горшке с фиалками набрала несколько круглых катышков (они называются «керамзит»), очень похожих по размеру и цвету на орехи. Вернувшись к столу, в какой-то момент несколько штук я незаметно подкинула в пиалу.

После того как М. С. в очередной раз отправил в рот горсть орехов, раздался противный треск ломающейся пластмассы.

Тут все ахнули и засуетились, а М. С. выскочил из-за стола и помчался в прихожую, где, широко открыв рот и корча страшные гримасы, стал рассматривать свою челюсть в зеркале. Лида с мамой ринулись за ним и с преувеличенным вниманием погрузились в изучение широко открытой пасти Михаила Семеновича.

Лидочка аж засунула ему в рот свои наманикюренные пальчики…