Завожу заревевший двигатель.

— Куда едем?

— Куда? — вздыхает наш криминальный император, посмотрев перед собой, и ласково о доме: — В гадюшник.

Руки тяжелеют от того, что делаю. Выворачиваю со двора, глотая иглу горечи. Я же привык, что Рина рядом каждую минуту. Под моим присмотром, под моим контролем.

— Почему с ней не остался, со мной поехал? — спрашивает отец, когда притормаживаем на светофоре.

— Мне же сначала надо твое разрешение на нее получить, — отвечаю, потарабанив пальцами по рулю, — а уже потом покорять высоту.

— Стратег.

— Ты сам меня этому научил.

Лев Евгеньевич выискивает в пиджаке мобилу, набирает номер и в привычной ему лаконичной манере отдает приказы:

— Клим, подтяни еще ребят к Вольским и отправь нотариуса в Росинку. — Закончив, переводит взгляд на меня. — Фотку удали. Нет, погоди, сначала дай гляну.

Засмеявшись, разблокирую свой айфон и протягиваю отцу. Поглядывая на него, вижу, как пальцами раздвигает края снимка, увеличивая свою Лизавету. Любуется ею. Почти улыбается.

— Что с Ксюшей делать будешь? — интересуюсь, чуя, что он вляпался куда серьезнее меня.

— Избавляться от нее.

— Не слишком радикально?

Переслав фото себе, удаляет с моей мобилы и возвращает.

— Вот что у тебя на уме, бестолочь? Я когда-нибудь кого-нибудь убивал?

— Святой вы наш человек, — усмехаюсь в повороте.

— Куплю я ее, — отвечает он.

— Она дорого стоит.

— Знаю.