— При том, что до вступления в наследство тебе с детьми еще семь лет ждать. Если Леньку раньше не признают погибшим.
— Как это?
— Так это, — с усмешкой передразнил Дим. — Юридически Ленька считается не погибшим, а пропавшим без вести. Так что да, семь лет.
— Погоди-погоди, я не понимаю…
— Да ладно, не вздрагивай. Ленька отлично все с этим фондом устроил. Безотносительно к законам о наследовании и сопутствующим финансовым правилам, по твоему мнению, глупым. Так что можно и яхту, и виллу, и вообще почти все что угодно. Хоть Бруклинский мост. Тебе достаточно попросить. У фонда есть полномочия… м-м… не важно. Хочешь яхту — выбирай!
— Не понимаю… Тогда почему ты говоришь, что я слишком много потратила?
— Потому что для масштабных приобретений есть свои правила. У тебя будет все что угодно. Но — у тебя. Понимаешь?
Леля помотала головой.
— Это называется «покупка без права отчуждения». Ну то есть яхта у тебя будет, но продать или подарить ты ее не сможешь.
Дим знал, что некоторые лазейки в придуманной Ленькой финансовой конструкции есть. Но Леле сейчас об этом знать было вовсе уж не нужно. Да и не сейчас тоже. Вообще не нужно.
— А если я… бизнес открыть надумаю? Или вложиться куда-нибудь? — Она вдруг вспомнила, что Алик очень хотел открыть собственную клинику. Косметологическую, разумеется. Образование-то у него медицинское. Чтоб не хуже, чем у Дима, чтоб все круто было — как, например, в Австрии. Или в Швейцарии. Он взахлеб рассуждал о сияющих перспективах — и глаза его горели таким заразительным азартом…
Хмыкнув, Дим повел плечом, переспросил:
— В бизнес вложиться? Странная идея в твоем исполнении. Но если эксперты фонда сочтут предложенный бизнес-проект интересным и достойным, пожалуйста. Правда, на тех же условиях. Твои права владения будут несколько ограничены.
— А если я захочу… ну… Ульянке яхту подарить?
— Без проблем. Ульяне, Платону, да хоть Лидии Робертовне. Но не мне и не Мике, к примеру.
— Понятно… А если… если… если я вдруг замуж выйду?
Не то чтобы Леля действительно собиралась замуж. После Леньки-то? Даже Алик, хоть и напоминает бывшего мужа, все-таки мальчишка. К тому же ей хватало здравого смысла понимать: пока они с Аликом… черт, как же это назвать, любовники — очень уж грубо… в общем, пока все «так», это прилично и даже статусно. А если пожениться, сразу начнутся шепотки, косые взгляды, смешки. Даже над Пугачевой с ее Максимом поначалу посмеивались, а уж над простыми людьми — сам бог велел. Люди любят тыкать пальцем в тех, кто выскакивает за общепринятые, пусть и негласные, правила. Доводилось наблюдать. Вон как Нелька та же самая. Нет уж. Пусть все идет как идет. Пока. Может, позже ей станет наплевать на косые взгляды. Потому что — подумаешь, прилично — неприлично! Она красива и… да, молода, кто бы что ни говорил! Они с Аликом смотрятся ровесниками. И вообще… Она только-только почувствовала себя… живой! И, быть может, Алик — это вообще временный вариант. Ну как… лекарство, что ли. Еще неизвестно, что ждет ее, Лелю, через год или два. И почему это кто-то — какой-то там фонд! — имеет право распоряжаться ее личной жизнью? Что, если ей и впрямь еще раз замуж захочется?
— Совет да любовь, — с непонятной интонацией ответил Дим. — Это мало что изменит. Если ты спрашиваешь о том, сможешь ли подарить новому мужу, гм, яхту — то нет, не сможешь. И, боюсь, в этом случае твое… содержание несколько сократится.
— Что?! Да что ты такое говоришь?! Это какой-то бред запредельный! Леня никогда бы… Он не мог… Он никогда бы со мной так не поступил!
— Леня старался тебя уберечь. Вот и все, — сухо констатировал Дим.