— Серьезный человек. Дела серьезные, деньги серьезные.
Я подозрительно покосился: не насмешничает ли? Но Лука смотрел участливо, не было в нем неутоленной жадности одиноко живущего старика, зависти или притворно-слащавого интереса. Он просто слушал, принимая информацию как факт — нейтрально. И я решился задать вопрос.
— А у вас тут… — Я помедлил. — У вас тут часом кино не снимают? Не слышали?
— Кино? — Лука, казалось, не удивился. — Да нет, не слышно вроде. А что?
— Я на кладбище необычное видел. Казака в старинном наряде. Верхом на коне. И волк с ними.
Лука подался вперед, побарабанил жесткими подушечками пальцев по столу:
— Так вот оно что, значит… — Его смуглые, прорезанные морщинами щеки слегка порозовели.
— Что? — Я забеспокоился, снова захотелось пить.
— Так ты его видел… — то ли переспросил, то ли повторил утвердительно Лука.
— Ну да, и волка тоже. Теперь думаю, мираж от жары.
— Э нет, тут другое, — загадочно протянул старик. — Давняя сказка, а, смотри, до нашего времени дотянулась…
Сказка? Я смотрел на деда во все глаза. А он продолжал:
— Я тоже их встречал, еще когда молодым был. Однажды столкнулся с ними на речке Волчьей — она тут в низине течет.
Вот это поворот! С ума сойти можно. Я был заинтригован: не кино, не мираж, не сумасшедший, который ездит верхом, а с ним дрессированный волк. Тогда кто?!
— Он к нашему роду имеет отношение еще издавна, — буднично, словно речь шла о соседских курах, пояснил старик.
Ну и дела! Куда я попал?! В какую историю вляпался, вернее, въехал прямо на «Лексусе 570», который днепропетровские модели считают недостаточно гламурным для банкира?
— Ой, Лука! У меня голова кругом пошла. Расскажите же, я должен разобраться во всем, что касается предков.
— Во всем не разберешься. — Он усмехнулся. — Ну, если время есть, то слушай.
Время? Мне казалось, время остановилось и я сижу в этом селе уже много-много лет. Столетие сижу я в этой хате и смотрю на мальвы в окне. Я поднялся, вылил в кружку остатки воды из ведра, уселся снова за стол и вопросительно посмотрел на деда. Он задумался, глаза затуманились, совсем потемнели.
— Древние времена то были. — Голос его понизился, изменилась интонация, стала слегка напевной, как у заправского сказителя. Точно мхатовский старик! — Жила на хуторе Гладкохатом — через «о», я тебе покажу место, где хутор был, очень красивая девушка. Совсем молоденькая. Глаз не оторвать. Темно-русая коса, зеленые глаза, фигура — как в песнях поют: тонкий стан, словно тополек. А проворная какая! Во всем родителям помогала, и скотину досмотрит, коров подоит, свиням даст, курям зерна кинет. Все успевала. Как время было, вечером в село бежала с девчатами попеть, хороводы поводить. Домной звали.