Девушка вздохнула и посмотрела на часы. Спать оставалось совсем мало — к восьми ей надо на работу. Последний день в Москве, и уезжаем.
Четверг Лидия Андреевна начала со звонка своему старому знакомому, своей последней надежде, своей палочке выручалочке. Еле дождавшись девяти часов утра, набрала номер Андрея Евгеньевича.
— Слушаю вас, Лидочка Андреевна, — психиатр был в хорошем настроении, никаких превратностей от судьбы не ждал и счел, что ему звонят, чтобы уточнить его кулинарные предпочтения. Завтра ведь вместе обедают.
— Ах, Андрюшенька!..
Лидия Андреевна долго выбирала, что из происходящего стоит рассказать врачу. О квартире говорить не стоит, ни к чему это. Про таинственного поклонника тоже лучше не упоминать. Особых чувств Андрей Евгеньевич к Але не испытывает, захочет ли преодолевать трудности? А ей, Лидии Андреевне, очень нужна была спокойная и покладистая дочь. Переехала бы она к состоятельному мужу, а Лидочка так и жила бы в своем гнездышке, продолжая получать дивиденды с бумаг.
— Андрюшенька, я так переживаю насчет завтрашнего вечера.
Андрей Евгеньевич сразу оценил интонации старинной подруги, услышал нотки нервозности, прикинул, насколько они искренние, и слегка заволновался:
— Что вас беспокоит, Лидочка Андреевна?
— Аля, — Лидия Андреевна старалась быть аккуратной, — Алечка так изменилась за последние дни. Может ли быть, что ваше лекарство как-то не так на нее подействовало?
— Как не так? Как она себя ведет?
— Она стала такая нервная, раздражительная.
Андрей Евгеньевич подсунул Але легкий нейролептик с седативным эффектом. При длительном приеме препарат угнетал определенные зоны в головном мозге, делая пациента более покладистым и сговорчивым.
— Раздражительная? А сколько она спит?
— Мне кажется, она спит меньше, чем раньше. Я часто ее вижу на кухне уже в шесть утра. И возвращается домой поздно. Вчера вот пришла почти в полночь.
— В полночь? Где же она была?
— На работе! У них там кто-то заболел, так она взяла себе чуть ли не две полных смены. Все пытается побольше заработать, девочка моя.
Активная, не спит, раздражительная. Да она просто не пьет эти таблетки! Никто просто не смог бы бодрствовать по восемнадцать часов и больше, принимая этот препарат. Но Лидии Андреевне об этом говорить не стоит. Завтра посмотрим, как ведет себя Аля. Может, ей еще чем-то, кхм, помочь.
— Вы не волнуйтесь, Лидочка Андреевна, — психиатр успокаивал Алину мать, перебирая пузырьки с таблетками в своем шкафу, — она, наверное, просто на работе устает, поэтому и раздражительная. Давайте дождемся завтрашнего дня.
— Ах, я так волнуюсь!
Лидия Андреевна с трудом сдерживалась. Втайне она считала, что все ее проблемы могло бы решить лишение Али дееспособности. Она — мать, значит, опекун. Будет распоряжаться всем имуществом. Но она также понимала, что это будет очень дорого стоить. А отдавать что-либо из имеющегося Лидия Андреевна была не готова. Может, Андрей Евгеньевич все же справится с Алиной строптивостью?