— Достаточно. Пожалуйста, не рассказывайте мне больше ничего. Всё остальное не важно. Думаю, я уже поняла вас гораздо лучше, чем кто-либо другой. Главное, вы дали мне понять, что чувствуете в глубине души. И я тоже поделилась с вами тем, что у меня наболело. В сравнении с этим любые подробности нашей жизни становятся незначительными. И теперь мы могли бы расстаться — расстаться, так и не увидев друг друга в лицо.
Эти слова она произнесла с жаром, словно мать, увещевающая сына.
— Но что же будет потом? Смогу ли я когда-нибудь?..
— Наша встреча была редкой и судьбоносной случайностью. Скорее всего на нашу долю больше никогда не выпадет такой вот ночной встречи в старинной гостиной. Конечно, было бы прекрасно, если бы мы когда-нибудь встретились снова в Париже или в Токио. Но если такое и произойдёт, не думаю, что та новая встреча будет окутана столь же таинственным ореолом, как сегодняшняя.
Дайго был потрясён этими словами и даже не нашёлся что ответить. А женщина продолжала:
— И всё же у меня осталось впечатление, будто вы — моё второе «я», и вы тоже, надеюсь, ощущаете подобное относительно меня.
— Ну конечно, я…
— Благодарю вас. Не нужно больше обсуждать наши сегодняшние откровения, пусть они останутся в нашей душе светлым пятном и, быть может, помогут каждому из нас преодолеть что-то в будущем.
Пока Дайго соображал, что ответить, женщина встала, нежно провела пальцем по его щеке и тихо вышла из комнаты, едва слышно постукивая каблучками по ковру. Дайго был так поражён её внезапным уходом, что, казалось, просто прирос к своему месту, лихорадочно пытаясь отыскать какие-нибудь слова, чтобы вернуть её.
Когда дверь за ней закрылась, Дайго вдруг почувствовал душевную усталость и, обмякнув всем телом, откинулся на спинку кресла. Какая-то часть его существа настоятельно призывала догнать женщину и попросить разрешения разглядеть её лицо, но этого побуждения было недостаточно, чтобы заставить его подняться на ноги. Его удерживало в кресле сознание того, что женщина тоже не видела его лица. Он вдруг со всей остротой ощутил в прохладном воздухе гостиной слабый аромат её духов.
Он раздумывал над её словами. Она говорила о чистоте их отношений и о смелости. Интересно, что она подразумевала под смелостью? Прислушиваясь к завываниям ветра вдалеке, Дайго погрузился в грёзы.
ГЛАВА 2
ВРЕМЯ ДЛЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЯ
— Вернёшься, как обычно, к ужину? — спросила жена Дайго, помогая ему надеть пальто.
В сущности, это был даже не вопрос, а скорее некий утренний ритуал, повторявшийся ежедневно перед его выходом из дома. Преподавая в государственном университете и не имея, помимо этого, никаких особенных интересов и увлечений, он жил по весьма однообразному графику. За исключением редких деловых поездок, его обычный день всегда проходил одинаково — утром на работу, вечером, не поздно, домой.
— Да. Скорее всего буду примерно к шести, — ответил он.
— А что приготовить на ужин? Может, тушёные креветки? В это время года они в самом соку.
Сихоко хорошо знала кулинарные предпочтения мужа и сейчас смотрела на него в ожидании одобрения. Когда она улыбнулась, вокруг глаз разбежались в разные стороны крохотные морщинки, и Дайго вдруг заметил, какой суховатой и шершавой стала кожа её лица.
В свои тридцать шесть она уже начала обнаруживать признаки возраста, но Дайго казалось, что она ничуть не изменилась с тех пор, как они поженились десять лет тому назад. Она была дочерью одного профессора, преподававшего в университете, где Дайго в своё время получил учёную степень. По окончании университета Дайго работал помощником профессора и в конечном счёте был официально определён на эту должность. В тридцать два года ему предложили освободившуюся должность в университете «J» в Фукуоке, и он принял приглашение. Отец Сихоко был хорошим другом тамошнего ректора и рекомендовал ему Дайго с самой лучшей стороны. Ему также помог тот факт, что его статьи о положении с раковыми заболеваниями в регионах получили широкое признание. Таким образом, благодаря сочетанию этих обстоятельств он смог занять место младшего преподавателя в университете «J». Только тогда он смог рассмотреть возможность женитьбы на двадцатишестилетней дочке своего учителя, и после простенького сватовского ритуала брачный вопрос был решён.
Супружеская жизнь Дайго и Сихоко проходила тихо и гладко, без каких бы то ни было событий. Сихоко не проявляла особенного интереса к вещам и приобретениям и вообще оказалась женщиной домашней и жизнерадостной. Она стала для Дайго настоящим другом и помощницей. У них подрастали две дочери — одна училась в третьем классе, другая в первом, — и обе они, судя по характеру и манерам, должны были пойти по стопам матери.