— Да, совсем одни, — ответил хозяин квартиры, — в соседней комнате лежит мой больной мальчик, но вы знаете, что он ничего не сознает из того, что делается вокруг.

— Да, я знаю это, — печально проговорил Сонье. — Я обещал вам привести самого знающего врача во всем Париже и сдержал слово. Вот доктор Нодэн, главный врач больницы Отель Дье и преданный друг королевской семьи, которой мы оба поклялись в верности до самой смерти. Доктор, — продолжал Сонье, — я не назвал вам имени того человека, к которому привел вас, это тайна; пусть он сам откроет ее вам.

— Господин Нодэн, — сказал хозяин квартиры, — я маркиз Жаржэ.

— Тот Жаржэ, который составил план побега королевской семьи из Тампля? — живо спросил Нодэн. — Маркиз Жаржэ, который, служа королеве, потерял свое состояние, рисковал жизнью для ее спасения? Так вы тот самый маркиз Жаржэ?

— Да, я тот самый. Благодарю вас за лестный отзыв, но я не могу принять эти комплименты в присутствии Тулана, самого мужественного и умного из людей, которому сама королева-мученица дала имя «Верный». Это имя и останется за ним навсегда.

— Да, вы правы, — сказал Нодэн, кладя руку на плечо Сонье, — он вернейший, благороднейший и мужественнейший из всех нас. Когда он пришел ко мне несколько дней тому назад, сказал мне, что он — Тулан и показал золотой флакон королевы, я сейчас же согласился на все его планы и предложения.

— Прошу вас, господа, не хвалите меня, — скромно проговорил Тулан, — и не называйте подвигами самые естественные вещи. Я посвятил королеве свою жизнь, свои мысли и чувства. Я поклялся быть ей верным до самой смерти и выполню свою клятву. Я не мог спасти королеву, так приложу все старания, чтобы спасти ее сына. И надеюсь, что Господь поможет нам. Разве это не знак Божьего милосердия? Как раз в то время, когда мы тщетно ломали голову, изыскивая способ добраться до сына королевы, приходит привратник Тампля и просит доктора Нодэна прийти к заболевшей жене сапожника Симона?

— Да, это странное совпадение, — задумчиво проговорил Нодэн. — Я обыкновенно вовсе не чувствителен, но когда я увидел страдания и унижения сына нашей королевы, то поклялся приложить все старания, чтобы освободить его.

— Я тоже поклялся сделать это, — с воодушевлением воскликнул маркиз. — Королева умерла, но наша преданность к ней живет, и мы должны доказать ее сыну Людовику Семнадцатому! Я знаю, что полиция следит за мной, знает, кто скрывается под именем гражданина Ораж, и, по всей вероятности, только ради того не арестует меня, чтобы увидеть, с кем я имею сношения, чтобы захватить меня вместе с моими друзьями; мы должны не терять времени и не останавливаться ни перед чем, чтобы освободить молодого короля из рук его мучителей. Я нашел богатого покровителя, преданного слугу покойной королевы, который согласен помочь нам. Если нам удастся спасти молодого короля, то в Вандее он найдет надежное убежище у принца, среди своих верных подданных. Главной и самой трудной нашей задачей является теперь освобождение Людовика из Тампля.

— С тех пор как я заручился содействием Нодэна, — воскликнул Тулан, — я твердо уверен, что нам удастся освободить сына королевы Марии-Антуанетты, молодого короля Людовика Семнадцатого. У меня в голове уже есть план, и, чтобы сделать его выполнение возможным, я просил доктора Нодэна осмотреть больного мальчика, который находится здесь, у маркиза. Теперь проводите нас к нему, маркиз.

Маркиз молча поклонился и ввел докторов в соседнюю комнату. Там на мягких тюфяках и подушках лежал мальчик лет десяти, с бледными, ввалившимися щеками, безжизненными голубыми глазами, с коротко стриженными белокурыми волосами и бессмысленным, тупым выражением лица. Мальчик неподвижно лежал на своей постели, и только порывистое дыхание, вырывавшееся из его впалой груди, доказывало, что он еще жив.

Доктор Нодэн наклонился к мальчику и стал внимательно осматривать и выслушивать его.

— Мальчик глухонемой? — обратился он к маркизу.

— Да, доктор, он глухонемой.

— Это ваш сын?

— Нет, доктор, это сын моей сестры, баронессы Тардиф, которая погибла на эшафоте вместе со своим мужем. Я взял этого мальчика на свое попечение; на время своего отсутствия в Париже я отдал его людям, преданным нашей семье. Возвратившись, я узнал, что муж и жена казнены, а мальчик взят из милости какими-то соседями. Я сейчас же переехал с ним в эту квартиру, которую нанял на имя гражданина Оража.

Доктор Нодэн наклонился к больному и стал внимательно выстукивать и выслушивать его. Мальчик совершенно равнодушно относился к этому и только изредка тихо стонал, когда исследование причиняло ему боль.

— Маркиз, — сказал доктор, окончив свое исследование, обращаясь к маркизу, отошедшему к окну, — этот несчастный ребенок никогда больше не поправится; смерть была бы для него лучшим исходом.

— Бедное, несчастное создание! — со вздохом проговорил маркиз. — Я благодарю Бога, что Он избавил мою бедную сестру от страданий видеть своего ребенка в таком виде.

— Доктор Нодэн, — торжественно проговорил Тулан, — вы твердо убеждены в том, что этот ребенок не выздоровеет? Вы думаете, что смерть явится для этого несчастного создания избавлением и его жизнь представляет собой тягость как для него, так и для других?