Он впустил доктора в комнату и запер дверь.

Жена Симона лежала в постели и с любопытством взглянула на вошедшего.

— Кто вы? — спросила она, садясь. — Вы не доктор Нодэн, которого я жду; я не знаю вас.

Доктор молча подошел к постели и наклонился к больной.

— Я тот, который поможет тебе выйти из Тампля, — прошептал он, — меня прислал доктор Нодэн.

— Слушай, — сказала Жанна Мария входившему в эту минуту мужу, — освободитель здесь; он выведет нас из этого ада.

— Я освобожу вас, — решительно проговорил доктор, — только в том случае, если вы поможете мне освободить маленького Капета.

— Ради бога, говори тише, — со страхом прошептал Симон, — если тебя услышат, мы все пропадем! Мы сделаем все, что вы потребуете, чтобы только вырваться из этой поганой тюрьмы, где мы погребены заживо.

— А эти сны, эти ужасные сны! — с ужасом пробормотала Жанна Мария. — Я не могу больше спать в этой ужасной тюрьме. Здесь каждую ночь бродит ужасная бледная женщина со страшными глазами и слушает у дверей, живы ли еще ее дети. Прошлую ночь она вошла в комнату и мимо моей постели прошла в камеру маленького Капета. Симон спал и ничего не видел, а я вскочила и потихоньку подкралась к двери, потому что боялась, не забрался ли сюда кто-нибудь чужой; я посмотрела в щелку и увидела, что маленький Капет спит на своем тюфяке, а лицо у него такое радостное и довольное, какого я у него еще никогда не видела; около него стояла на коленях белая фигура; она протянула руки над мальчиком и как будто благословляла его. Вдруг белая женщина встала и пошла прямо на меня; ее глаза впились в меня и как ножом стали резать мне сердце. Это был тот самый взгляд, который бросила на меня Мария-Антуанетта, когда стояла на эшафоте. Она пошла прямо на меня и, вдруг подняв руку, погрозила мне, а ее глаза говорили: «Убийца!» Я не могла двинуться, не в силах была закричать; в голове у меня звенело это ужасное слово; я не могла отвести от бледной фигуры взор, пока наконец не лишилась чувств.

— Вот видите, доктор, — жалобно сказал Симон, в то время как его жена со стоном упала на подушки, — у нее опять начинаются судороги, а после них она дня два как помешанная и все бредит о белой женщине со страшными глазами, которые смотрят на нее. Ах, доктор, помогите ей!

Доктор вынул из кармана склянку и потер находившейся в ней жидкостью виски больной.

— Это, вероятно, знаменитые капли доктора Нодэна? — спросил Симон, с изумлением увидев, что его жена сразу успокоилась.

— Да, это они, — ответил доктор. — Нодэн посылает их вашей жене в подарок. Дай мне руку, гражданка, и встань; ты здорова. Пойдем к бедному ребенку, я хочу поговорить с вами.

Взяв Жанну Марию за руку, он пошел к двери камеры; Симон последовал за ними. Они молча вошли в мрачную каморку и подошли к матрасу, на котором лежал несчастный ребенок.

Он посмотрел на них широко раскрытыми глазами, но в этих глазах не было блеска и жизни. Доктор встал на колени около тюфяка и прижал губы к худенькой горячей ручке мальчика, однако Людовик-Карл остался неподвижным и закрыл глаза.

— Вы видите, доктор, он ничего не слышит и не видит; он совсем безразлично относится ко всему, что творится вокруг. Он уже целую неделю не сказал ни слова.

— С того дня, — пробормотала Жанна Мария, — когда ты хотел заставить его петь песню, в которой издеваются над его матерью.

— Он не пел этой песни? — спросил доктор дрогнувшим голосом.

— Он крайне упрям! — запальчиво воскликнул Симон. — Сначала я просил его, потом грозил, потом, когда он не хотел слушаться, наказал, как полагается, но все было напрасно, дрянной упрямец не стал петь эту песню и с тех пор не проронил ни словечка. Он как будто стал глухонемым в наказание за свое непослушание.

— Но он вовсе не глух и не нем, — ответил доктор, — он только хороший сын, который не хотел петь такие скверные песни. Посмотри: из его глаз текут слезы, он слышал, понял все, что мы говорили, и отвечает слезами. Ваше величество, — с воодушевлением продолжал он, — памятью вашей матери клянусь вам в верности до самой смерти, клянусь, что пришел освободить вас и умереть за вас. Взгляните на меня и постарайтесь узнать меня!