Леди дер Томна перекладывала шарик из руки в руку и искренне желала, чтобы вся эта мука поскорее закончилась. К концу занятия шарик немного потеплел, и его удалось просто сжать в ладонях, не перебрасывая его.

Аккуратно оглядываясь, Иржин наблюдала за сокурсниками. Пока что никому не удалось нагреть шарик настолько, чтобы перестать его перекладывать с руки в руку. Немножечко возгордившись своей сильной волей, Ирж сжала руку чуть сильнее и услышала тихое «хруп».

«С меня точно снимут баллы, — обреченно подумала она. — И не потому, что я дер Томна, а потому, что я ломатель тренировочных шариков».

— Магистресса Ирвиль, — негромко позвала Иржин, — кажется, я его сломала.

И она, раскрыв ладонь, протянула шарик преподавательнице.

— К ректору, — выдохнула магистресса Ирвиль, — немедленно!

Иржин проворно подхватилась на ноги, собрала свои вещи и направилась к выходу из аудитории. Правда, перед тем, как окончательно покинуть лекцию, она позволила себе заметить:

— Моя семья не блещет богатством, но отец вполне может оплатить сломанный ученический артефакт.

— Я сказала к ректору — значит, к ректору. Не задерживайте нас, студентка дер Томна. И прихватите артефакт с собой. Авесто!

Перед лицом Иржин повис яркий зеленый шарик.

— Следуй за ним.

В этот колдовской путеводитель была встроена воистину зверская скорость — Иржин неслась по коридорам с такой скоростью, с какой ей далеко не всегда приходилось бегать на тренировках мастера-наставника Версара! Неудивительно, что, когда зеленый шарик растаял у высоких двустворчатых дверей, она медленно опустилась на колени и шумно выдохнула: добежала.

— Первый учебный день, и уже к ректору? — раздался тонкий, неприятный голос. — А бежала-то как, бежала.

— Так шарик же магистресса Ирвиль создала, — возмутилась Иржин.

— Ага, еще и ябеда — так и запишем, — захихикало невидимое существо и прикрикнуло: — А ну, шевелись! Счас ректор ускачет — и все, будешь торчать подо мной часа четыре!

— Под вами? — оторопела леди дер Томна.

— Я дверь, неумная, — фыркнуло существо, и створки медленно разошлись в стороны. — С секретарями милорду Десуору не везет, так что я за всех.

Иржин очень не любила, когда ее называли дурой, пусть даже и иносказательно. Потому она, состроив самую невинную рожицу, присела в глубоком реверансе и пролепетала:

— Ой, что ж вы на себя наговариваете! Какая ж вы неумная — и за дверь, и за секретаря, и говорить можете! Как есть — умнейшее существо.

Дверь издала странный звук — как будто дуб вздохнул — и, ничуть не обидевшись, ответила: