— Как Давыдов в двенадцатом году? — глаза Степана заблестели.

— Как Давыдов, — улыбнулся Мишка. — Заканчивай с обедом, нам надо схрон сделать.

— Чего сделать?

— Лишнее оружие спрятать, чтобы никто не нашёл.

От мотоцикла отошли приличное расстояние вглубь леса и наткнулись на вывороченное с корнем дерево. Берёза упала удачно, переломившись ближе к основанию и образовав подобие скелета для шалаша. Накидывай брезент и дом готов.

Мишка поработал ножом под корнем берёзы, углубил и увеличил в длину естественное углубление и превратил место в тайный схрон. С особой тщательностью убрал следы земляных работ и немного полюбовался на маскировку места.

— Вот, Стёпа, если вдруг, понадобится, у нас есть оружие. Запас карман не тянет.

На ночь расположились в густом лесу у болота, за несколько километров от места встречи друг с другом. Разожгли костёр, согрели воду в немецком котелке, попили найденный среди вещей убитых кофе. Степан, оказывается, пробовал этот напиток впервые и он ему показался горьким и совершенно невкусным.

С трудом из подручных средств поставили шалаш. Точнее шалаш поставил Степан, а Мишка нарезал и приносил ветки.

Дежурил Мишка. Степан после ужина и кофе расслабился и моментально заснул. Мишка прислонился спиной к гладкому стволу сосны, прокрутил в памяти последние события.

«Поступил бы в военный институт, окончил, офицером бы был. Глядишь, сюда и не закинули бы. Отсюда назад в будущее, похоже, не возвращаются…»

Опять накатила безысходная тоска. Сердце забилось часто-часто. Мишке только и оставалось, что вздыхать и вспоминать. Он прекрасно понимал, возврата не будет.

«Минусы понятны. Разберёмся с плюсами. Стреляю почти как снайпер, исчез страх в бою, могу даже командовать. Постепенно адаптировался в этом времени. Животик за несколько дней заметно уменьшился. Легко разбираюсь в оружии. Что ещё? В опасных ситуациях могу спокойно концентрироваться и ориентироваться. Немецкий язык, чем чаще слышу, тем понятней становится, хотя всё равно ничего не поинмаю. Глядишь, так и выучу. К плюсам можно отнести умение разбираться в технике и умение водить. Где-то тут воюет и прадед по материнской линии. Он погиб под Смоленском. Это я узнал из инета совсем недавно и случайно. Останки нескольких бойцов откопали поисковые отряды, и у прадеда оказался заполненный смертный медальон. Вот бы встретиться! Каким он был? А вот прадед по отцовской линии… Стоп! Его звали Михаил Ильич Пананин! Мы полные тёзки! Вот это да! А ещё… Лена очень похожа на бабушку в молодости, когда они с прадедом фотографировались в Новосибирске осень 1941-го года…»

Перед лицом нарисовался образ Лены. Мишка улыбнулся. Даже стало как-то светло и хорошо…

Светло!

Мишка незаметно, за размышлениями заснул. Не прошли-таки последние дни бесследно. Продрав глаза от спячки, он вгляделся в серость раннего утра, прислушался. Вокруг стояла звенящая тишина, словно не было никакой войны.

Вчера, сортируя вещи, попался планшет с картой. Немецкой картой. Но картой. В принципе, почти все названия читались.

Мишка дошёл до мотоцикла, вынул и расстелил карту. Маленький фонарик осветил чужие буквы.

— Главное определить, где мы находимся, а там будет проще. Так. Минск. Вот здесь стоял хозвзвод. Вот село, которое атаковали отрядом. Значит, мы находимся от реки в километрах двадцати, где-то здесь…»

Мишка ткнул пальцем в карту и отметил для себя странность. Он неожиданно для себя почти приехал в Станьково, куда стремился полковник со своим отрядом. Вряд ли войска Красной Армии ещё удерживают село, но проверить надо. Очень хотелось увидеть лётчика, Кухарина, шебутного Варфоломея. Новые знакомые этого мира. Надёжные, совершенно не похожие на знакомых из будущего. Всего несколько дней побыли вместе, а душа прикипела к ним. Странно. И, конечно, Лена. От воспоминаний сердце сладко защемило.