Андрей чуть ли не вскрикнул во весь голос, резко остановившись у шеренги рослых казаков, застывших по команде и державших шашки «на карауле».

От неожиданности Вячеслав Михайлович Молотов, идущий с ним рядом, сделал лишний шаг, но вовремя остановился, поняв, что оговоренная заранее процедура обхода строя почетного караула скомкана самим Гитлером по непонятной причине.

Командир почетного караула недоуменно посмотрел на Андрея, и тот заметил, что пальцы, держащие рукоять шашки, побелели — нервы они ведь не железные, и, тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Родионов шагнул и вплотную встал напротив трех казаков, что, согласно уставу, «поедали» глазами высокопоставленного гостя.

Андрей их узнал сразу — память словно пронзила молния. На фотографии они были точно такими же, только черно-белый снимок не давал сочности цвета. Три родных брата и стоящий справа его дед Антон, сержант 54 ЗСП, погибший 6 ноября под Сталинградом.

Комок подкатил к горлу, и он с трудом его сглотнул — настолько встреча со своим чужим прошлым его потрясла. Этого не могло быть, но тем не менее произошло.

Дед, родной дед, которого Андрей никогда не видел, кроме как на фотографиях, застыл перед ним, по-фамильному прищуривая глаза. Он хотел его обнять, сказать доброе, но чужие эмоции смогли лишь выдать хриплые от волнения слова, но на русском языке:

— Имя, фамилия, станица?!

— Сержант Антон Родионов, станица Невинномысская, хутор Тимофеевка, товарищ…

Дед отвечал ему громко, как и положено солдату, но на последнем слове неожиданно замялся, в прищуренных глазах мелькнула некоторая растерянность. Андрей, сразу поняв, почему вышла эта заминка, немедленно пришел на помощь:

— Фюрер. Просто товарищ фюрер — это моя должность, как у товарища Сталина!

— Так точно, товарищ фюрер!

Андрей повернулся к черноусому казаку, чуть постарше возрастом, — дед Павлик был такой же, только намного моложе, но в глазах плескалась знакомая с детства хитринка.

Он, единственный из братьев, вернулся с войны и один поднимал на ноги детишек, и своих, и племяшей, не делая между ними разницы. Таковы казаки — у них, как у горцев, сирот никогда не оставалось, как и детских домов и приютов.

Дед Павел понял пристальный взгляд Андрея на свой лад и громко рубанул зычным голосом:

— Младший сержант Павел Родионов, станица Невинномысская, хутор Тимофеевка, товарищ фюрер!

— Вижу, вы родные братья…

Андрей с трудом взял себя в руки, хотя ему остро хотелось прижать их к своей щуплой груди — настоящий Гитлер сильно уступал казакам по комплекции.

Те дружно ответили в два голоса:

— Так точно, товарищ фюрер. А третий рядом с нами стоит!

— Вот я и бачу, што очи куповалы!