Реальное существование «борьбы двух линий», то есть борьбы между Мао и Ван Мином, стало очевидным для Эдгара Сноу во время его посещения коммунистической базы в 1936—1937 годах. В декабре 1937 года Ван Мин бросил Мао вызов своей статьёй «Ключ к урегулированию существующего положения», в которой утверждал, что войска Красной армии должны полностью слиться с гоминьданом. Выдвинутая Мао в противовес этому стратегия единого фронта была направлена на сохранение самостоятельного командования КПК коммунистическими вооружёнными силами и территориальными базами. Хотя Мао победил в этом споре, Ван Мин уцелел, несмотря на то, что его русофильские установки, разработанные Коминтерном, утратили свою ценность. Молодой и гибкий, он опубликовал в 1940 году работу «Две линии», в которой призывал настроить городских рабочих на захват городов, прежде чем организовать крестьян в сельских районах. Мао выступал за принятие противоположной тактики. Сноу высказал предположение, что после того, как Ван Мин уже перестал представлять собой реальную угрозу, Мао, возможно, был доволен его присутствием как средством маскировки собственного продолжающегося противодействия линии Коминтерна. «Борьба двух линий», явным выразителем которой был Ван Мин, привела к организованной Мао кампании чисток, рассчитанной на устранение путём политического убеждения (в противовес сталинской политике кровавой ликвидации) всех следов русского влияния и на утверждение его, Мао собственного гибкого идеологического превосходства (E. Snow, op. cit., p. 504—509).

Согласно официальной истории партии, именно эта поляризация между Мао, который претендовал на то, что выступает от имени народа и разрешает проблемы по-китайски, с одной стороны, и чиновниками и интеллигенцией, действовавшими в сектантском и советском духе — с другой, была основой каждой крупной «борьбы двух линий», начиная с яньаньской эры. Для ознакомления с более ранними формулировками см. публикацию: Ни Ch’iao-mu. Thirty Years of the Communist Party of China. London, 1951. Впоследствии обвинения, выдвигавшиеся Мао против Лю Шаоци (в 1966 году) и Линь Бяо (в 1971 году), тоже интерпретировались как серьёзная «борьба двух линий».

Великая пролетарская культурная революция середины 60‑х годов породила новое поколение фанатиков среди лидеров. Когда я была в Шанхае (в августе 1972 года), мускулистый рабочий, представитель городского ревкома, угостил меня трёхчасовой тирадой на тему о том, что «борьба двух линий» лежит в основе всех крупных исторических событий в Китае ⅩⅩ века, включая и реформаторское движение 1898 года, в ходе которого антагонистом изображалась непопулярная вдовствующая императрица Цы Си.