Данлоп пробирался сквозь пикапчики, грузовички, ржавые “форды” и всякую прочую нечисть к сияющему стеклянному фронтону и к ступеням с имитацией “под мрамор”.
И думал о человеке, которого увидит внутри, если он до сих пор там работает, – мужчине, вес которого кажется неимоверным, пока он не начнет двигаться. Ему под пятьдесят, и там он на своем месте, он на своем посту уже долгие годы и распоряжается своей властью с умом, которому бы позавидовали многие сенаторы и конгрессмены, потому что этот мужчина мог оказаться очень, очень опасным, – если он все еще там.
Звали его Парсонз.
17
– Мы встречались в декабре. Семьдесят первого.
– Да, что тогда произошло, помню. Но вас – нет.
– Я делал репортаж о том событии.
– Да? И все-таки не понимаю.
– Я приехал, чтобы написать продолжение.
И Данлоп подумал, что, вполне возможно, это на самом деле истинная причина, по которой он приехал сюда.
– Но кому это сейчас будет интересно?
– Тела, болезнь… Что произошло с остальными?
Парсонз откинулся в кресле и прищурился на Данлопа из-за необъятных щек.
– Теперь дошло. Ничего, если я буду откровенен?
– На это я и надеюсь.
“На что ты там еще надеешься?”
– Вы хотите снова начать все сначала. Вытащить на свет всю хреновину.
– Хреновину?
– Ни для кого не секрет, что люди во всем винят нас. Но, черт побери, не наша вина, что лунатики решили покорить горы. Если кто-то погиб, это не наша проблема. Но люди-то, обыкновенные люди, что думают? Те, которые там, в городе? Отверженные? Они осели тут и продолжают мутить воду.
– Но я не для этого приехал.