— Вот он!
Гилберт показал на волосатого одноглазого кентавра. На руках у кентавра-циклопа было ровно по два пальца. Тот стоял рядом с виселицей. Бред. Как это понимать? Мы подошли к парнокопытному:
— Тьма — тыльная сторона света. Физика — быррр. Логика — абыр, — сказал Гилберт и куда-то исчез.
— Принц, я полагаю… — неуверенно сказал кентавр. — Чем ты готов пожертвовать, чтобы попасть на ту сторону?
— Не знаю, у меня нет ничего ценного.
— Твоя тьма… Готов ли ты пожертвовать своей тьмой, чтобы попасть на ту сторону?
— НЕ ПОНИМАТ.
— Готов умереть здесь и сейчас?
— Но если я умру, какой в этом будет смысл?
— Не знаю, ты согласен?
Кажется, он говорит вполне серьезно. Что же делать? Гилберт еще куда-то подевался. Хотя постойте… «Тьма — тыльная сторона света», что бы это могло значить? Действительно! Кажется, понял!
— Я согласен.
— Хорошо, становись сюда, — кентавр показал на пластилиновую табуретку.
Я стал на нее, а кентавр затужил у меня на шее петлю. Это полное безумие, но если так подумать, здесь все — безумие.
— Прыгай, я не буду тебе помогать. Ты уже не маленький, — произнес кентавр.
Я спрыгнул с табуретки. Предсмертная агония длилась не долго…
Я обустроился на ободке садового фонтана, глаза слепило яркое солнце. Этот чудаковатый мир каким-то образом связан со мной. Если Дарксайд — это тьма, то, убив себя там, я попаду на светлую сторону. Точнее говоря — не убив, а выключив свою темную половину. Чтобы вновь вернуться в Дарксайд мне придется совершить очередное самоубийство. Гипотетически, это может работать до бесконечности.
Я находился на перекрестке троп. Посередине фонтан, а вокруг дома непонятной формы, вроде бы их лепил рукожопый скульптор. В отличие от Дарксайда, улицы города довольно людные, а люди похожи на людей. Вот только почему они все ходят в пижамах? Я подошел к одному из прохожих и спросил:
— Где я?
— Быррр… периферийный скунс кусает берлогу нейтронной мегалоплазмы… быррр…