— Господи, Боря. Что за принцесса? — засиял и отец, и обтерев руки о рабочие штаны, протянул ладонь, и ручку Дашке расцеловал всю, но тут же вошёл в коалицию. — Да, мог бы и предупредить, что будешь знакомить. А то я… не в парадном.
— Да я тоже не накрашена даже, — покраснела Дашка, засмущавшись. И они друг перед другом разыгрывали этот спектакль в «вы так добры, мне так неловко» почти с минуту, пока Боря вновь на дисплей смартфона не посмотрел и поспешил откланяться, не забыв упомянуть избраннице с косичками, чтобы показа отцу где сверлить.
А тот только и рад с невесткой побалякать и комплиментами на весь зал сыплет, как джентльмен престарелый.
Уже проходя мимо стойки администрации, Боря от Дианы услышал:
— Ага, отца значит с Дашкой знакомить привёл, а когда… о нас рассказывать будешь?
Сердце Бори ускорило ход. Бросило в жар, потом выступил холодный пот.
«Вот это поворот!» — заявил внутренний голос и яички поджались.
По ощущениям, так не выдерживая никакой конкуренции даже с перепелиными. Боря сглотнул и повернулся.
Сейчас или никогда.
Глава 28 — Боря, как ты вырос-3!
Боря повернулся к Диане. Стоит такая за стойкой маленькая, худенькая, блестит пирсингом. Как рыбак рыбу приманивает блестяшкой по воде. Если дура — клюнет. Или если голодная — клюнет. Но он то не дурак. И не голодный. Да и её не мелочёвка нужна. А рыба покрупнее.
А она не замечает, что занят мужик. Что не до частностей ему. Глобальные мысли у Глобального: семья и дети, а то перед мамой похвастаться нечем. Да и отцу помочь — благое дело. Хоть тот же контейнер с припасами на зиму ему передать. Пусть на месте питается. Не жалко. Ну сколько той еды из сорокафутового контейнера один мужик за зиму может подъесть? Слёзы. Отец он приспособлен для жизни. Он же снег будет первый топить на воду, и им же обтираться, чтобы никого не обременять. Он суров и закалён.
А Диана что? На мелкий шантаж пошла? Или решила сыграть по-крупному и поставила на кон «всё или ничего»? С одной стороны — работа, карьера, стабильность и хорошие отношения с начальницей, баловство с любовником. Но то лишь по её инициативе. С другой — попытка взять мужика с первого зацепа, чтобы упрочить положение. А если соскочит — увольнение, клеймо шлюшандры и депрессия. А всё почему? Потому что поторопилась.
«Кто ж после первого минета сразу подсекает?» — одобрил внутренний голос.
А она не понимает этого, стоит как молодая берёзка на ветру, бровями своими чёрными сверкает. Глаза коварные-коварные. Взгляд завидущий и улыбка нагленькая. Будь боря казаком, он бы такую подмышку и сразу в лес. В землянку. Радовать, а потом рожать, рожать, рожать. А те, кто выживут — в поле помогать будут. И пчёл бы развёл. Целую пасеку. Кони, опять же неподалёку чтобы паслись. И телегу без осей, но с колёсами деревянными, чтобы по классике.
Вот так глубоко генетическая память капнула.
Но он же не казак сейчас. Да у самого ещё и землянки нет. Да, заимел-приобрёл-разжился парой автомобилей, участком и парой гаражей, но кто ж в гараже живёт, когда тебе за двадцать? Женщине ей комфорт нужен. «С милым и рай в шалаше» — это для студентов и романтиков. А он — реалист с разводным ключом и чёткой позицией по жизни — закрепиться.
И глядя прямо в глаза, Боря набрался наглости и откровенно произнёс:
— Чего ты хочешь? Семью? Детей? Дом? Квартиру? А? А может большой, крепкой любви? Признавайся.
— Трахаться хочу, как в последний раз, — неожиданно ответила Диана. — А всё остальное — производное от этого глагола. Нахуй мне твоя любовь, когда на хуй просто хочется сесть и не слезать весь обед и на ночь перед сном?