— Кушай, сын. Сейчас чайник дойдёт, кофе хлебанём.

— Откуда, — повторил Боря, что есть вроде не собирался. Но тут глаза за сало поджаренное зацепились. Застыли. И рука сама вилку подхватила.

Помнил Боря, как с отцом в поход ходили. А там батя картоху в костре запекал, катал в руках ещё горячую, разламывал с кожурой подгоревшей и давал есть, пока лицо сына в морду чёрную не превращалось. Но как же рад был чертёнок чумазый. А чтобы совсем запомнилось лето то чудное, батя следом на палочку сало нанизывал и в руку давал. Сам, мол, жарь. Твоя ответственность.

Вкусно же как было со свежим хлебом и солью! А потом рыбу в болоте каком-то ловили. Мелочь отпускали, а крупняк в баночку складывали. Мать только тому улову не обрадовалась почему-то. Коту пришлось отдать, который жил у подъезда.

Воспоминаниями накрыло Борю. Жуя, он на отца посмотрел. А тот полотенцем нос вытер. Помнится, вчера то на капоте автомобиля покоилось. А ранее он им то ли стёкла мыл, то ли руки от мазута оттирал. Судя по серости, оно служило ему тряпкой на все случаи жизни.

А судя по редким сумкам с пакетами в углу и отсутствию белья на матрасе, это была вынужденная мера.

— Бензин кончился, пока спал, — начал отец издалека, с ложкой к трапезе присоединяясь. Так как вторую вилку с собой не возил. — Сижу, значит, вечер коротаю. Тебе звоню — не берёшь. Лёхе звонить этому Дунькиному бестолковому — нет смысла. Рома трубку не берёт тоже. Да и что он сделает, если машина у меня осталась?

Боря кивнул, буркнул:

— Не до телефонов было, работали.

— Ну вот и сижу на капоте, кумекаю: то ли костёр разводить, то ли на трассу пёхом через поле и на попутках в город. А к кому? — добавил отец и из-под низа картоху достал, та, что не подгорелая, но с нагаром ароматным. — Тут слышу, шум. Оборачиваюсь, смотрю, грузовик снова на поле въезжает. Первый.

— Первый? — уточнил Боря.

— Да, он ещё днём заезжал. Про тебя спрашивали, да ты… вне связи был.

— Работали, — повторил Глобальный-младший.

— Первый взъезжает грузовик, значит. Такой я уже днём видел. Сразу понял, что он. Так как через соседнее поле заезжал.

— Соседи то не обидятся?

— А, так это я теперь сосед твоё, — ухмыльнулся батя. — Купил участок поблизости на остаток. Свет проведу на двоих — эх, и заживём.

Боря посмотрел на отца. А у того глаза горят. Сразу дал понять, что ни в каком гараже жить не будет. Простор мол, глобальность. А там, где свет, там всегда скважину воду пробить можно, баню поставить. А там и до шамбо не далеко. И вот уже — автономность.

«Белья ему только купим постельного и провиантом с дровами обеспечим», — тут же подсказал внутренний голос: «И всё, лучше сторожа контейнерам не придумать. Останется только с ружьём сообразить».

Батя кожуру от сала достал, на палец положил и резво в форточку приоткрытую запустил, как соплю с пальца, и продолжил неспешно, смакуя подробности:

— Потом второй рядом с дорогой заехал, а оттуда Шац твой выскакивает, прицеп отстегнул и ко мне. Говорит, бери, батя, пользуйся. Тебе — не жалко. Мужик ты, что надо. И Боре, мол, привет. В расчёте. В разведку говорит, в следующий раз вместе пойдём. Ну или на охоту. Спрашивал ещё, нравятся ли блондинки.