— Можно, — ответила Дашка и спросила. — Тебе что ли машину вернули? Как добрался?

— Нет… новую нашёл.

— Что значит, нашёл?

— Карма, — со знанием дела ответил Борис и начал раздеваться ещё до подхода в душевую.

Только горячая вода в темечко может привести в чувство. А ещё на плечи. И в спину напор посильнее сделать. И… поясницы коснулась рука.

«Слава богу, женская!», — успел только подумать Боря, повернулся и в объятьях кудрявой нимфы оказался.

«Так ты — кудрявая!» — восхитился мужчина одними глазами. Но выразилось это почему-то выпуклостью спереди вместо слов.

«Не по-пацански», — всё ещё шептал едва слышно внутренний голос: «Не по-па-ца…».

Горячая вода глушила мысли, смывала грехи и отодвигала мысли о последствиях на следующий день.

«Когда же я всё-таки высплюсь?» — подумал Боря и отключил мыслительный процесс, отдавшись на волю течения.

Где-то на скамейке, с кружкой чая в руке и полным ртом овсяного печенья с шоколадной крошкой, принялся икать один заключённый под стражу крановщик. Капитан, заметив это дело, гантель погнутую отобрал, Сомова с Кишинидзе с телефонами наперевес из камеры выгнал. Один мобильную видеокамеру в зубы взял, коротко поаплодировав. Другой добавил:

— Ну даёт. Талант! на Зоне не пропадёт.

Капитан брови сомкнул на переносице.

— Ляпнул, не подумал, — тут же добавил старлей и чуть склонился к заключённому. — Моё почтение, маэстро.

Хромов следом сам вышел, решётку на замок закрыл, свет выключил. Но вскоре в отдалённом свете коридора вернулся. С подушкой подмышкой. Сунул между решёток, пробормотав:

— Держи, тебе Боря передал… Ты это… чехол только не снимай. Утром надо будет спрятать. Разбужу пораньше.

Стасян кивнул с пониманием. «опять аванс». Отдал опустевшую в три глотка кружку, обнял подушку и устало прилёг на скамейку.

Жить можно! Карма всё-таки работала.

Только ноги полностью вытянуть не удавалось. С другой стороны, ноги не протянул — тоже радует. А Боря где-то рядом уже суетится. Кто-кто, а Боря о нём позаботится.