Потому что Сергей Вениаминович, лысоватый картавый переводчик в дорогом сером костюме с искоркой, все время куда-то торопится и бегает кругами. А Саша, наоборот, еле переставляет сильные стройные ноги в светлых шортах, словно бредет на каторгу в кандалах, и только отрывисто, как бы обреченно сообщает:
— Направо, прямо.
Наконец, Александр приводит нас к трехэтажному отелю с высоченными иссиня-зелеными кипарисами у входа. Для нас были забронированы те же самые апартаменты: я поселилась в Маринином одноместном (номер, как номер, симпатичный, все просто и удобно), а мужчины — в том же коридоре, почти напротив меня, — в бывшем Сашином с напарником номере.
Неприятности начались сразу же. Как сумел Саша за те полчаса, пока мы с С.В. оформлялись, и я сдавала большую часть долларов в сейф отеля, накачаться спиртным до беспамятства — ума не приложу! Чего мы с ним не делали, чтобы привести в чувство! Он только глухо постанывал и…
У него слезы стоят в глазах, словно у обиженного ребенка. Это пьяное горе в такой ответственный момент кажется мне очень даже подозрительным, но при этом все равно отвратительным и, разве что чуть-чуть, трогательным. До этого момента он не выглядел пропойцей! И в самолете, по-моему, вообще не прикладывался к бутылке, как многие другие.
Оставив коллегу отсыпаться, Сергей Вениаминыч заходит вместе со мной в мою комнату. На листочке, вырванном из блокнота, он пишет несколько вопросов по-английски русскими печатными буквами и кладет на тумбочку передо мной.
— У меня безотлагательное дело в городе, — сообщает он, криво улыбаясь, и быстро уходит.
Я так и остаюсь стоять с открытым ртом, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Два, вернее четыре надежных мужских плеча в считанные минуты растаяли, как дым. Получается, что начинать искать Марину придется мне одной.
Марина
Горит только ночник-бра у ближайшей кровати. В раскрытое окно слышен отдаленный шум большого города и близкий треск цикад. Здесь тепло, но не жарко.
Напоминаю себе, что я неузнаваема, и можно, наконец, перестать стесняться. Несколько секунд мы смотрим глаза в глаза. Потом Саша наклоняется и целует меня в губы. Мое бедное сердце тут же проваливается вниз до самых туфель, а потом подпрыгивает до подбородка, так, что становится трудно дышать. И продолжает скакать, как теннисный мячик на престижном турнире. Чувствую, как в глазах набухают слезы.
Его губы сильные и мягкие, требовательные и нежные, сладкие и терпкие — как я могла обходиться без них?! Его большие руки уверенно снимают с меня легкую одежду и белье, одновременно поглаживая. И я ласкаю его крепкие предплечья, поощряя.
Входя в этот номер, я была готова ко всему — что у него сидит кто-нибудь из командированных, что он меня выгонит, что я сама тихо уйду, лишь посмотрев на него… Он же ранен и имеет право на отдых — на голове повязка, вижу немаленький синяк под глазом. Но все равно красавец. Кажется, я все же плачу от избытка чувств, незаметно смахиваю слезинки.
О том, что Александр будет меня ласкать, даже не смела мечтать, честно.
А вот филиппинец в салоне, похоже, такой результат и имел в виду. Я сейчас — экзотический подарок в экзотической стране. Конфетка в блестящей обертке. И только дурак не воспользуется.
Саша — не дурак. Раздев меня полностью, он с минуту рассматривает свою ночную гостью. И то, что видит, похоже, снимает все возможные вопросы. Он трогает мою кожу, проводя пальцами вдоль перламутровых линий, нанесенных словно специально с этой целью. Подкладывает ладони под мои груди, как бы оценивая их вес. Нащупывает заколку и распускает мне волосы.
И сжимает в объятьях, приподнимает к своему лицу и целует так пылко, что я ноги перестаю чувствовать. И медленно спускает меня по своему телу. От этого мои обнаженные соски чертят по ткани его майки, делаясь каменными. Хотя, о чем я говорю? Каменное — это то, на что меня только что усадили, придерживая. И прямо так, на «лавочке», меня несут на кровать. А может, ему сейчас секс необходим даже больше, чем обезболивающие? Например, чтобы кровь разогнать?
Стягивает с себя майку. Какое тело! Даже в полумраке хорошо видна гладкая плотная, как бы сияющая кожа практически без волос. Широкие сильные плечи с небольшим рельефом — как у русских силачей прошлого, выпуклая грудь, мощная шея.