За столами кое-где сидели посетители – в основном космолетчики, – а за стойкой места было много. Поскольку Хат была одна, она уселась на табурет под вывеской и помахала бармену.

– Темное пиво и хэндвич для женщины в трудную минуту!

Бармен ухмыльнулся, налил пива и поставил кружку на стойку у ее руки.

– С этим у нас просто, – сказал он. – А что кушать будете? У нас есть местный сыр с овощами на свежевыпеченном хлебе, тушеное мясо на нем же, майт-паштет с пикулями, рыбное филе…

Хат вытянула палец.

– Местный сыр без овощей?

– Можем сделать, – пообещал бармен.

– Тогда договорились. Вперед.

– Секундочку. Как вам наше пиво?

Он пошел вдоль стойки, продолжая улыбаться, и Хат взялась за кружку.

Пиво оказалось холодным, как она любила. А кроме того, оно было горькое и густое. К тому времени, когда прибыл хэндвич – два щедрых ломтя на пластиковой тарелке с горстью соленых крендельков, – ее кружка уже наполовину опустела.

– Пиво хорошее, – сказала Хат. – Я скоро попрошу еще одно.

Бармен довольно улыбнулся и положил у ее тарелки пару одноразовых салфеток.

– Крикните, когда будете готовы, – сказал он.

Она кивнула и взяла первый ломоть. Ни с чем не сравнимый запах свежевыпеченного хлеба ударил ей в нос, и желудок требовательно заурчал. Какое-то время она удовлетворяла его запрос. Хлеб оказался цельнозерновой, темный и чуть пряный, сырное масло – мягким и неожиданно острым. Хат прикончила первый ломоть и пиво, продемонстрировала бармену пустую кружку и принялась за вторую порцию.

Пару раз посетители от столиков подходили к стойке, чтобы снова наполнить кружки. Команда из трех человек вошла с улицы и заняла табуретки в дальнем конце стойки. Хат не обратила на них особого внимания, отметив только, что это космолетчики и что она никого из них не знает.

Наконец последний кренделек исчез. Со вздохом сожаления Хат отодвинула тарелку и потянулась за кружкой. Еще пара глотков, уплата по счету, и можно возвращаться в комнаты, подумала она – и почувствовала, как у нее неприятно сводит полный желудок. Конечно, с ее комнатами все было нормально – не считая того, что они находились на полной гравитации и на грязи и подчинялись правилам владельца комнат. Но тем не менее команда «Рынка» получила отдельную секцию, в которой у каждого была своя комнатка с койкой, столом и баром развлечений. Жаловаться не на что.

А капитан Иза только и делала, что жаловалась. Ну, она ненавидела грязь – всегда ненавидела – и не питала особой симпатии к планетникам. Лишившись привычных корабельных дел, она была в полном раздрае и слишком много времени проводила в доках, несомненно, превращая в ад жизнь бригадира монтажников, занимающихся ремонтом «Рынка».

Зэм предложил, чтобы капитан зарегистрировалась в Центральной диспетчерской в качестве свободного пилота, за каковое нарушение субординации ему откусили голову. С Сейли обошлись не ласковее, когда она попыталась поговорить с матерью, а Дик даже пробовать отказался. У Пейтора было собственное жилье в «Терратрейде», а когда на второй день пребывания на планете для Криса нашлось временное место, он чуть ли не бегом бросился на космодром.

Так что они остались в неполном составе – и в мрачном настроении, опасаясь раздражительности Изы.