Мы должны уехать отсюда. Когда появится твой отец, мы снова вернемся домой. Все должно остаться таким, как было, мы обещали ему, помнишь? Что вместе мы обо всем позаботимся, ты и я.

Юлия еще крепче вцепляется в него. Ее хватка причиняет ему боль.

Мы отправимся в Вену, ты и я. Ты ведь помнишь, как я тебе рассказывала, когда ты был маленьким, о лимонаде в парках и колесе, которое вертится прямо в небе? Ты ведь хочешь туда поехать, правда?

На этом рассказ Ахо Геллера обрывается. Чуть ниже что-то накарябано от руки поблекшими от времени чернилами.

Ирен Кёрнер попыталась разобрать почерк своего мужа и покачала головой:

— Что-то о волках…

— О Волках-оборотнях?

— Шайки нацистских бандитов, — пояснил Курт Леманн. — Несомненно, они существовали и ушли в подполье, когда Германия пала, но никто не может подтвердить, что они орудовали в лесах Судетской области. Ты это хотел сказать, Удо?

Кивок.

Ирен Кёрнер принялась складывать записи обратно в ящики. Я попросила сфотографировать их, чтобы потом иметь возможность перечитать все в спокойной обстановке. Удо Кёрнер поднял руку, изобразив жест, который я истолковала как согласие, ведь все равно это никому не интересно.

— Когда Ахо вырос, он и знать об этом ничего не хотел, — поведала мне Ирене Кёрнер. — Так что неизвестно, что здесь правда, а что нет. Он ни разу ни словом не обмолвился об этом даже своей жене Хильде. Уж я-то знаю, поскольку у нас не было друг от друга секретов.

Удо Кёрнер издал протестующий вопль и махнул рукой в сторону ящика, явно желая, чтобы жена показала мне что-то еще.

— Да, да. — Ирене Кёрнер неохотно перебирала один листок за другим, пока он качал головой. — А ты не боишься, что мы утомим нашу гостью?

— Ничего страшного, — возразила я и улыбнулась старику в коляске. Я была уверена, что на его наполовину парализованном лице тоже появилась улыбка.

— Даже если это правда, все равно ничего не изменить, — проворчала Ирене Кёрнер. — Напрасный труд…

Что-то подсказывало мне, что она снова вернулась к упрекам о том, что дети ходят безработными. Горечь, сквозившая в ее тоне — должно быть, она винила во всех ошибках мужчину, который сидел сейчас перед ней в инвалидной коляске и находился целиком и полностью в ее власти.

Наконец она извлекла наружу перевязанную стопку бумаг, на что ее супруг очень живо отреагировал.

— Да, да, да, — сказал он. Я была почти уверена, что он произнес именно это.

Я принялась медленно листать страницы. Там были названия городов и деревень в Судетской области, места, которых больше нет на картах, которые переименовали, разрушили или полностью стерли с лица земли. Под каждым названием шли длинные колонки с именами и фамилиями.

— Пропавшие без вести, — пояснил Курт Леманн. Он сел рядом со мной на диван и останавливал меня всякий раз, когда я начинала листать слишком быстро.