Оба валлийца ржут.

— Покушать, — прошепелявил неподалеку чей-то голос.

— Уот! — Аш поднялась на ноги, ощущая боль. Кто-то снял с нее доспех; возможно владелец, и ей стало полегче, и в то же время она ощутила себя беззащитной. — Уот Родвэй! Здесь!

— Мясо, — немногословно произнес повар, протягивая дымящийся кусок.

— Ты так считаешь? — Аш взяла у него из рук кусок, пожевала — желудок стонал от голода, но все же следующие два куска Аш передала Хью и Моргану. Она небрежно облизала пальцы и воскликнула: — Ах, Уот, так вот куда подевались мои старые сапоги!

— Лучшая говядина! — удрученно прошепелявил Родвэй.

— Была — пока не попала к тебе в руки, — проговорил, не прекращая чавкать, Эвен Хью.

— Где Оксфорд? — все еще смеясь, спросила Аш.

— Я здесь, мадам.

На нем все еще был полный доспех, казалось, он не снимал его после отбытия из Карфагена. Морщины вокруг глаз отчетливо виднелись из-за въевшейся в них грязи.

— Как вы?

— Кое-что должна вам сказать. — Она увидела своих офицеров позади него и сделала им знак подойти; к ним присоединилась Флора — возникла из тьмы, неся лампу, освещавшую ее грязное, свирепо ухмыляющееся лицо, с побелевшими глазами.

— Ты в своем уме? — без всяких предисловий осведомилась Флора.

Аш привычным жестом отправила Анжелотти и Герена к себе за спину, и они присели на корточки; им были хорошо видны лица друг друга в круге света, который отбрасывала лампа на размытый волнами берег.

Голоса опять звучали у нее в голове. Как зимой солнечный свет бывает не менее светел, чем летом, но как-то жиже, слабее, без летнего сильного жара и тепла. Так и шепоты в голове ворчали на нее, но не могли принудить ее тело действовать помимо ее воли.

— Слишком многое я должна рассказать вам… но не все сразу. Прежде всего, я получила приказы и предложение, — сказала Аш. — Сейчас я намерена отправиться назад в Дижон. К Роберту Ансельму и к остальному отряду. Большинство моих ребят пойдет со мной, милорд Оксфорд, — хотя бы потому, что они погибнут, если останутся в Северной Африке. Дома, на севере, кто-то, может, захочет дезертировать, но я думаю, что большинство дойдут со мной до Дижона.

Она помолчала, прищурившись, как будто глядела на свет:

— В Бургундии еще светит солнце. Боже мой, как хочется увидеть дневной свет!

— А что потом? — спросил де Вир. — Что вы нас заставите делать, мадам?

— Вам я не приказываю. Хотя я бы не возражала, — Аш чуть-чуть улыбнулась, заметив, какое выражение появилось на лице английского графа. — Милорд, у нас есть враг, который прячется за нашим врагом.