– Так, так, – бормотал он, складывая хрустящую бумагу и засовывая ее в боковой карман, – бумажник пустяк, в бумажнике лишь идиоты носят деньги и документы, но посмотрим, мосье Лезгилье, что вы будете петь, лишившись этой бумажки – посмотрим, черт побери!
Он быстро одел пальто, нахлобучил шляпу. Но остановился в раздумии…
…Седобородый старик в бекеше из верблюжьего сукна, в бобровой шапке и со свертком в обычной коричневой бумаге прошел через лабораторию, через фотографию, не вызвав решительно никакого удивления со стороны японцев. На улице старик нанял извозчика – на Старо-Харбинское шоссе…
Молодой человек невысокого роста, названный в комнате при японской фотографии господином Андреем, подъехал на хорошем извозчике к кафе «Модерн» на Китайской улице. Расплатившись, он рысцой перебежал тротуар в дверь и – вступил в зал кофейни. Оглянувшись, он направился налево: там одиноко сидел угрюмый, похожий на борца, господин в зеленом пальто с котиком. Одутловатое лицо было украшено висячими рыжими усами, рачьи глаза смотрели хмельно.
– Ага, – сказал он, пожимаю руку господину Андрею. – А Глеб?
– Глеб… ему нездоровится, – ответил с некоторой запинкой господин Андрей и придвинулся поближе к рыжему. – Вам известно – Локутовой нет уже?
– Неправда, – ответил рыжий, глядя на улицу.
– Как неправда? – сдвинул на затылок шляпу господин Андрей.
– А вот как, – и рыжий протянул ему мятую бумагу.
Это был телеграфный бланк. Руки господина Андрея вздрагивали, – он прочитал:
«Высылайте материал в адрес Кроткова. С Василием несчастье. Посоветуйтесь с доктором. Нина».
– Что за ерунда? – отозвался, наконец, господин Андрей. – Я ничего не понимаю!..
– А я так отлично все понимаю, – возразил спокойный рыжий господин.
– В чем дело, послушайте, Зеленый? – сказал господин Андрей почти умоляюще.
– А вот в чем, – ответил Зеленый, откашлявшись; поправившись на заскрипевшем стуле, он сделал значительные глаза, – но ему помешал официант:
– Господин Иванов, вас к телефону, – сообщил официант, почтительно склоняясь.
Некоторое время господин Андрей оставался в одиночестве. Он усиленно думал, а затем слазил за пазуху и достал бумажник, взятый им у Глеба; бумажник <был> явно толст, он возбуждал любопытство. Но тяжелая рука легла на плечо любопытному и низкий голос Зеленого прохрипел на ухо:
– Господин Андрей, вас предупреждают.
Борис Бета.