— Галина Семёновна, это я, — крикнул Илья, — простите, я могу поговорить с Олей? Пожалуйста!

— Что, подонок, посмеялся над моей девочкой, а теперь поговорить хочешь? — голос вибрировал от едва сдерживаемого гнева.

Илья растерялся. Что изменилось за сутки? Почему Галина Семёновна так с ним разговаривает? Только потому, что он долго не показывался? Но это можно объяснить.

— Я не смеялся над Олей. Я ее люблю, — тихо сказал он, чувствуя, что по-детски оправдывается.

— Оставь нас в покое! Оля не хочет тебя видеть. Ты сломал нам жизнь, маленький негодяй!

В трубке раздались короткие гудки. Илья растерянно посмотрел на телефон, и слезы отчаяния покатились по щекам.

— Не переживай, так, парень, — посмотрел на него шофёр. — В твоей жизни будет ещё много девушек. Первая любовь всегда трудная, зато всю жизнь будешь ее помнить. Так человек устроен.

— Любовь прекрасна. Только подлые люди втоптали ее в грязь.

Илья вытер кулаком слезы, упрямо поджал губы и уставился в окно. Огни большого города покрывали все видимое пространство. Красные, зеленые, желтые, синие — они весело подмигивали, будто говорили: «Не переживай. Жизнь продолжается. Судьба не раз удивит тебя своими поворотами. Если вам суждено быть вместе, значит, ещё встретитесь. Мир большой, и для вас найдётся место».

У бабушки Илья прожил две недели. Каждый день он звонил Оле, но всегда нарывался на злой и усталый голос ее матери. А потом номер отключили. Связь оборвалась. Бабушку никто не посвятил в детали столь спешного переезда, поэтому она решила, что внук просто приехал в гости.

Вскоре появились и родители. Оказывается, отец нажал на нужные кнопки и перевёлся на службу в Питер. Нужно было подавать документы в вуз, но Илья категорически отказался. Он замкнулся в себе, молча выслушивал наставления, не вступал в перепалку и после очередного воспитательного момента уходил в свою комнату. Поступать в вуз категорически отказался: пошёл работать курьером в юридическую консультацию, так как не хотел жить за счёт отца.

Иногда он слушал, как ругаются родители, как плачет тайком мама, но из детского упрямства не желал сдаваться.

К сентябрю накопил немного денег и переехал жить к бабушке, которая понимала, что в семье что-то произошло, но ничего изменить не могла. А ещё через месяц махнул в Саратов, надеясь, что найдёт там Олю. Но девушка не подавала документы в академию. Круг замкнулся. Илья вернулся в Питер.

Опять много работал и поехал в северный городок, где пережил моменты и наивысшего счастья, и самого глубокого несчастья.

Илья шёл к дому Оли на ватных ногах: не знал, как она его встретит, что спросит, обрадуется или, наоборот, прогонит. Он долго звонил в квартиру, но никто не отвечал. Пришёл снова на второй день и на третий. В подъезде встретил сплетницу бабу Аню.

— И-и-и, — пропела она, — и кто это залетел к нам в гости? Что здесь забыл, голубь сизокрылый?

— Анна Николаевна, не знаете, где мне найти Олю?

— А зачем тебе нужна эта шалава подзаборная? Забудь ты, парень, Ольку, не порти себе жизнь.

— Зачем вы так! — чуть не захлебнулся от возмущения Илья. — Некрасиво пожилой женщине говорить плохо о хорошей девушке.

— Хорошие с кем попало по кустам не шляются. Иди отсюда. Нет здесь твоей Ольки. Переехали, а куда, мне неведомо. Ишь, ты, воспитывать меня всякий проходимец будет, — были последние слова, которые он услышал от бывшей соседки.