— Мне неизвестно, что в ту ночь произошло.

— Борис Николаевич, об этих обстоятельствах… ну, о сне Анюты и о словах ее матери вы говорили следователю?

— Воздержался. Мы втроем с женой и Другом дома выступали единым фронтом.

— Почему же сейчас сказали мне?

— Догадайтесь.

— Попробую. Ведь вы не случайно проболтались?

— Нет.

— Вы считаете свою бывшую жену причастной к исчезновению Маруси?

— Не догадались.

— Ладно, на досуге подумаю. А о чем еще вы говорили с Павлом Матвеевичем, когда ездили заказывать гроб?

— Ему было не до разговоров.

— Какие-нибудь странности вы в нем заметили?

— Наверное, горе всегда производит странное впечатление. Но каких-то патологических отклонений я не заметил.

— Что вы сказали Павлу Матвеевичу, когда уходили с поминок?

— Что у меня болит голова, и я уезжаю к себе.

— И все?

— И все.

— Что он вам ответил?

— Что-то вроде того, что они без меня обойдутся. Он обиделся.

— Обиделся? С чего бы это? Ведь он всего лишь потерял жену и дочь, а вы в подходящий момент всего лишь бросили его.