Мой дух вернулся в тело резко и внезапно: тело дернулось вверх, руки и ноги начали беспорядочно биться в стороны. К счастью, Адель находилась в стороне и ей не досталось.

– Тинар, успокойся! – крикнула она.

– Адель?! Где мы?

– В бункере, на границе. Разве ты не помнишь? – спросила она, озабоченно глядя на меня.

– Хотя для нас прошло меньше часа, для Тинара прошло много дней, а то и месяцев. Дай ему несколько минут, чтобы привыкнуть, – сказала Эгина, проходя через комнату и поднимаясь по лестнице.

Пока я не пришёл в себя, Адель просто тихо сидела рядом.

– Что с тобой случилось? Что ты видел? – наконец не выдержала она, видя, что я почти оклемался.

В душе же у меня царили страх и неуверенность – чувства, напрочь забытые мной.

– Все мои воспоминания о времени до встречи с тобой ложны, – начал я. – Моя родина, если так можно сказать, не земли клана нугатра, а – эсзаков. Эгина привезла меня на восток в возрасте примерно лет шести-семи. А потом меня у неё отняли...

И я без утайки рассказал, всё что увидел и вспомнил.

– Значит, всё, что мы думали и знали о нём, неправда, – сказала Адель, в гневе сжимая и разжимая кулаки, – Вардо не какой-то благожелательной бог, а всего лишь наделённый неимоверной силой подонок, который хочет использовать тебя! И затеял он всё это, когда ты был ещё крохой!

В ответ я лишь кивнул, переведя взгляд на Эгину, которая по-прежнему стояла у подножия лестницы и отстранённо смотрела на меня. Она еле сдерживалась, чтобы не броситься ко мне; это читалось в её напряжённой позе, стиснутых кулаках и нервному тику в уголке губ.

Что касается меня, то – не знаю. Тот маленький «я» уже бросился бы к ней повис на руках и плакал, но у меня внутри царила пустота, равнодушие, как ко всем посторонним людям. И от этого чувства, от неспособности заплакать, порадоваться встрече, на душе становилось больно и тоскливо, и внутри разгорался уголёк ненависти к Вардо и его приспешникам, сотворившим это со мной.

Из всех людей пока только Адель вызывала какой-то неясный отклик в груди: хотелось радовать её подарками, защищать от любой угрозы мира. Не знаю, что это за чувство.

Медленно поднявшись на ноги, на мгновение прислонился к стене, прежде чем спуститься по лестнице. Я замер перед женщиной, которая, когда-то спасла мне жизнь, оберегала и многому научила. Той, что, как я теперь понимал, любила меня, как родного сына, несмотря на то, что последние десять лет, не по своей вине, держалась подальше.

Пытался найти чтобы ей сказать, но ничего не получалось, а врать не хотелось. Эгина взяла инициативу в свои руки: как только я остановился, она бросилась ко мне, крепко обняла и зарыдала, уткнувшись в плечо. При последней нашей встрече именно я плакал таким образом. Я обнял женщину в ответ, прижимая к себе и позволяя излить всю сдерживаемую эти годы печаль от разлуки.

Может когда-то будучи ребёнком, я винил её, но теперь понимал, почему она так поступила. Вардо. Проклятый ублюдок. Но он не один, есть по крайней мере кто-то ещё, тот, кто оставил тот участок памяти скрытый туманом, даже не потрудившись прикрыть их, как это сделал Эгина.

Одно не могу понять, какие мотивы у Актара? Но он по крайней мере учил меня в открытую и не причинял мне зла. Единственное, что сейчас против него, – это покушение на Илуру. Да и тут у меня вопрос, захоти бог убить её по-настоящему, вряд ли она бы выжила, даже несмотря на помощь Эгины. Так что, с моей точки зрения, с наставником всё в порядке; хотя догадываюсь, что мнение властительницы по этому вопросу сильно отличается от моего.

Эгина отстранилась, взяла моё лицо в свои руки и вгляделась в глаза.

– Мне очень жаль, – сказала она, отпуская меня и делая шаг назад, – я чувствую пустоту внутри тебя, бедный мальчик.